«Жизнь так печальна, но мы все ее живём»
Роман «Маленькая жизнь» оставил настолько глубокие впечатления, что я полгода не могла подступиться к отзыву. Даже перечитав книгу дважды, все равно, листая ее сейчас, я нахожу новые смыслы. Текст настолько глубок и многогранен, что объять его за одно прочтение невозможно. Он раскрывается постепенно.
Отзыв получился объемным, но все не охватывает и половины того, о чем хотелось сказать. Слишком много сложнейших вопросов поднимает книга, и слишком сильно отзывается внутри. Возможно, вы прочтете ее иначе — согласно своему опыту боли.
Еще больше интересного, а также доступ к книгам «в процессе» и уникальным материалам вы сможете найти в моем сообществе:
О чем «Маленькая жизнь»?
Само название — и сжатая суть, и одновременно ирония. “Маленькая жизнь” — это действительно книга о крошечных жизнях вроде бы обычных людей. А ещё это история о том, насколько сложными и вселенски-огромными могут быть такие вот простые судьбы.
Главных героев в романе четверо — закадычные друзья, которых мы встречаем ещё молодыми, едва за двадцать. Джуд — начинающий юрист, Виллем — будущий актер, а пока что официант, Малкольм — младший архитектор и Джей-Би — художник. На наших глазах они взрослеют и мужают, ищут себя и свои половинки, сходятся и расходятся, делают карьеру… И заглядывают в прошлое, где все далеко не так радужно, как могло бы быть.
Демоны
«Маленькая жизнь» Ханьи Янагихары — о демонах, которые у каждого свои. Джуда терзают страшные воспоминания детства — ещё в младенчестве он был выброшен на помойку, его воспитали в мужском монастыре, он пережил насилие, побои и пытки, о которых до сих пор не может говорить. У него искалечены ноги, но еще сильнее искалечена душа. Он ненавидит и презирает себя, не умеет ценить свои достижения и не верит в любовь. И это неверие красной нитью проходит через всю его жизнь, заставляя совершать все новые ошибки — влюбляться в психопата-садиста, ставить под угрозу отношения с семьей и друзьями.
Самые страшные трагедии выпали на долю Джуда, поэтому он вольно-невольно занимает в романе центральное место. Именно через его восприятие мы понимаем, как сильно может быть исковеркана психика. Этот герой затмевает остальных, и они становятся просто статистами, софитами, в свете которых — его тонкая надломленная фигура.
Трагедии других героев — проще на фоне ужасов Джуда. Добродушный Виллем мучается картинами из прошлого, где умирает его младший брат. У Малкольма и Джей-Би сложности с самоидентичностью. Малкольм никак не может решить, натурал он или гей, хочет ли работать в престижной фирме или открыть свое дело.
Ему исполнилось двадцать восемь, воображение покинуло его, он всего лишь копировальщик.
Джей-Би испытывает трудности с творческой самореализацией — фигуративная живопись, которой он всецело предан, вышла из моды, и талантливый художник стоит на распутье между зовом сердца и жаждой популярности.
Ты мог подкатывать к кому-нибудь или ужинать с друзьями, а твой холст все это время сидел внутри тебя, и перед твоим внутренним взором покачивались зародыши всех его форм и вариаций. И потом для каждой твоей картины, каждого твоего проекта наступало такое время – по крайней мере, ты надеялся, что оно наступит, – когда жизнь этой картины казалась тебе реальнее жизни будничной, когда ты только и думал о том, как бы поскорее вернуться в студию, когда ты, сам того не сознавая, за ужином высыпал на стол горку соли и чертил ею свои сюжеты, планы и узоры, а белые крупицы, будто ил, тянулись за твоими пальцами.
И все они любят друг друга и боятся друг за друга, опасаются задеть неловким вопросом или начинают бросаться словами, обижая и позже — жалея.
«Маленькую жизнь» можно читать как роман о становлении и достижениях «self-made men». Отчасти да, и это будет увлекательно. Смотреть, как сбываются мечты, даже самые невероятные — о славе, успехе, богатстве и обретении родителей, которых с детства был лишён. Но если читать книгу исключительно так, то потеряется главный, глубинный пласт. Демоны, терзающие сердце даже в самые солнечные дни.
О чем книга на самом деле?
О маленьких жизнях. Не четырех конкретных людей — герои здесь скорее собирательные фигуры. Каждая из них олицетворяет целую группу: социальный слой — безродные подкидыши, нищие студенты, ищущие славы творцы из среднего класса, золотая молодежь; профессию, психологический тип. Наблюдать за тем, как и чем такие люди живут, само по себе интересно.
Кажется, автор намеренно выбрал шаблонные образы, чтобы через них раскрыть всю сложность видимой простоты. В каждом характере, как и в самом тексте, — три уровня:
- картонная фигура — обобщенный образ, наружный слой — поверхностный взгляд со стороны,
- нечто особенное, фишка (искалеченные ноги Джуда, мягкая доброта Виллема) — индивидуальность, из обобщенного образа выступает личность. Мы видим маленькие жизни вроде бы обычных людей, но на самом деле каждый из них скрывает великие тайны. Как жучок под лупой: снаружи вроде бы обычное существо, но стоит дать себе труд приглядеться — и раскрывается вся красота и уникальность,
- глубина — сочетание общего и личного, влияние прошлого на настоящее, характер и восприятие мира человеком.
И вот третий пласт — глубина — самый сложный. Автор очень прямо и открыто рисует те ужасы, с которыми сталкивается взрослый человек, переживший в детстве трагедию. Смысл тут даже не в том, чтобы сказать — да, детские травмы влияют на всю нашу жизнь. Смысл в том, чтобы показать, как именно они это делают.
И есть еще один пласт, о котором я скажу в конце.
Джуд
Джуд — существо-загадка. Он не знает о себе ничего. Ни расы, ни сексуальной ориентации, ни причин, почему его мать так жестоко с ним обошлась. Наблюдая за ним, осознаешь, как важны такие, казалось бы, очевидные базовые вещи — чтобы человек знал, к какой группе он принадлежит, чтобы ребенок понимал, за что его наказывают. Чтобы получил базис, на котором потом сможет построить свою идентичность.
Как жить, будучи диковинным чужаком в мире, который не слишком-то терпит чужаков?..
Джуд не может разглядеть собственную красоту, не умеет быть любимым, у него нет этих паттернов. А они вовсе не так естественны, как могут казаться. Зато есть другие, и их уже не перебить.
Если забыть, что это он, можно почти понять, как прекрасен этот портрет.
Эта книга — о том, как люди сами в себе не видят то, за что их можно ценить. Как отражение в зеркале из красивого становится уродливым только потому, что человеку всю жизнь это внушалось.
Раз за разом Джуд обесценивает все свои достижения — блестящую карьеру, достаток, любовь друзей и новообретенной семьи. Он перечёркивает доброе отношение и вспоминает одни лишь слова, сказанные когда-то давно насильниками и подлецами: ты плохой.
И в такие моменты хочется крикнуть — зачем ты веришь этим ублюдкам? Вот, рядом другие, добрые и заботливые, любящие тебя — слушай их! Но нет.
Он решил поверить Калебу, а не нам, потому что Калеб подтвердил то, что он всегда думал, чему его всегда учили, а верить в прежние истины всегда проще, чем изменить свои взгляды.
Сначала читаешь с восторгом, потом с жалостью, потом с возмущением — и, наконец, понимаешь всю безжалостность заложенного в текст посыла. Миром правит не красота, а те, кто может ее уничтожить. Мелкие, эгоистичные, развратные людишки, которые не умеют видеть и не желают ценить прекрасное. Именно они в итоге оказываются сильнее, и любая красота и любое благородство пасуют перед ними.
То, что тебе твердили, всегда останется с тобой. И ты будешь искать этому подтверждение, а не опровержение, даже если тебя это убивает. Очень сложно понять, что плох не ты. Плохи те, кто не способен на любовь, кто жесток и черств, и кто только из-за этого принижает тебя. Кто внушает тебе, что ты плох, потому что не может и не хочет разглядеть в тебе прекрасное. И если ты не справишься с этим внушением, то вся твоя красота и величие твоей души останутся ничем.
Впервые понимая, насколько Джуд себя ненавидит, испытываешь ужас. И лишь потом, постепенно, причины этой ненависти раскрываются. Безумно горько наблюдать, как одаренный и прекрасный юноша страдает, не умея полюбить себя. Каждая деталь выдает это отношение:
– Джулия еще не готова, – говорит Гарольд, – а у меня есть для тебя подарок.
– Для меня?
Эта книга — не только о красоте каждого, но и о бессмысленной жестокости, противостоящей этой красоте. И, отчасти, о глупой системе правосудия, где преступник наказан, но большее наказание — испорченная навсегда жизнь — все равно достается жертве. Можно прочитать эту книгу как роман о безвинно осужденных, и вы не ошибётесь.
Сила
Впрочем, в тексте не все так безнадежно. Личность Джуда — это сплошной контраст, бесконечное противостояние ненависти к себе и любви к близким. Наряду с огромной внутренней болью в нем живет еще большая внутренняя сила и, как ни парадоксально, невероятная жажда жизни — отчасти, впрочем, продиктованная нежеланием причинять боль друзьям своей смертью.
Вот что я подумал: что я предпочел бы, чтобы он страдал и жил, чем чтобы умер.
В нем сильный разум и дух борются с мятущимися эмоциями. С самыми чудовищными ужасами Джуд справляется силой воли. Но то, что вертится в голове, молча пережевывает его день за днём. И книга оборачивается ещё одной стороной. Теперь это роман-приключение: кто победит, герой или демон?
Раз за разом герой даёт отпор — даже когда демон выставляет против него всю армию тьмы с адскими гончими и гиенами, даже когда убивает самых близких. Герой не сдается, хотя, казалось бы, все потеряно и хуже быть не может. Он встаёт — и фигурально, и буквально. И до самой последней страницы мы не узнаем, кто же одержит верх.
[Осторожно, спойлеры!]
Однополая любовь
В книге очень много гейского. Собственно, и сама история Джуда пронизана однополыми отношениями. Но вопрос не в том, хорошо это или плохо. Вопрос в том, мог ли в принципе Джуд обрести и узнать себя.
Начиная отношения сначала с Виллемом, потом с Калебом, он был вынужден проходить через чудовищные испытания. И не только потому, что эти отношения отсылали его назад, в изнасилованное детство. Был ли Джуд геем? Возможно, и нет. Смог бы он быть счастливее с женщиной, чем с мужчиной? Ответа мы не узнаем.
И это снова — о базовых вещах, о познании себя в детстве. Секс, который приносит людям удовольствие, Джуд расценивал только как жертву — необходимую, чтобы его полюбили. Он так и не понял, что жертва не обязательна. Так и не увидел, что любящие его люди делают это просто так. Просто потому, что могут и умеют. А еще — потому, что он заслуживает.
Джуд положил свою жизнь на то, чтобы поверить: в мире есть люди, способные любить в принципе, и есть люди, способные любить его. Это больно. Очень трудно создать человека и очень легко его сломать. Джуд был надломлен в самом начале и, возможно, навсегда потерял способность быть счастливым — ничего о себе не зная, не умея доверять, не слыша своих желаний. Он ищет выход из замкнутого круга и учится доверять не ради собственного счастья, а чтобы принести радость близким. В этом — его надежда и его решение, и оно, возможно, единственно верное.
Текст нельзя назвать сложным для восприятия. Многие идеи сформулированы очень прямо и подаются через мысли героев. Но каждый раз, когда кажется, будто понял, о чем «Маленькая жизнь», она раскрывается ещё глубже.
Что лучше: доверять или вечно быть настороже? Можно ли по-настоящему дружить с человеком, если подспудно всегда ожидаешь предательства?
Безграничная глубина
Эта книга о многом. О том, можно ли полюбить человека, который ненавидит себя. О том, как многогранна жизнь каждого, пусть даже он всячески пытается сгладить эти грани. О том, как важно уметь любить себя и признавать свои достоинства — иначе пострадаешь сам и причинишь боль своим близким.
Джуд говорит, что после него ничего не останется, кроме денег и коллекций книг. И он, и его окружение не создали ничего яркого. Это просто юристы, пусть и высокооплачиваемые, они не творцы. Но это не так. Джуд из тех, кто создал себя сам, но так и не сумел этого разглядеть. Так нужны ли тогда достижения, если мы сами не умеем их ценить?..
Это — о том, как каждый идёт своей дорогой, по карте, начертанной прошлым. О базовом недоверии и нераскрытии.
О разнице в восприятии себя собой и другими (здесь очень здорово работает ход с разным фокалом).
Вот, например, как Джуд говорит о себе:
Каждый раз, когда он краем глаза замечал в окне какого-нибудь здания, как его отражение ковыляет уродливой походкой зомби, он с отвращением думал: кому же такое может понадобиться?
А вот — Джей-Би о Джуде:
Он бы убил какое-нибудь маленькое и славное существо ради того, чтобы выглядеть как Джуд, чтобы ходить, загадочно прихрамывая, а точнее – будто бы скользя по воздуху, чтобы заполучить его лицо и тело.
И Виллем о Джуде:
Он смотрит на Джуда и видит привлекательного мужчину: у него изящные руки и длинные ноги, у него красивое лицо, такое лицо, на которое раз посмотришь – и не можешь оторвать взгляда…
Наконец, это — об огромной разнице между подлинной болью и болью наигранной. Между тем искусственным, что делается напоказ, жеманно:
… один мальчик, совсем не во вкусе Джей-Би – слишком маленький, слишком костлявый, слишком безволосый, – сказал, что хочет, чтоб Джей-Би смотрел, как он будет себя резать, а затем сосать свою кровь, Джей-Би чуть было не рассмеялся. Но не рассмеялся и, глядя, как мальчик сделал надрез на бицепсе, а затем, выгнув шею, принялся, будто умывающийся котенок, вылизывать кровь, ощутил непомерную печаль.
… и тем настоящим, что делает Джуд — наедине с собой, чтобы хоть как-то справиться с внутренней болью, переведя ее в боль внешнюю:
Прошло два месяца с тех пор, как он делал больше двух надрезов зараз, но сейчас он отбрасывает самодисциплину и режет, режет, пока наконец дыхание не замедляется, пока не приходит хорошо знакомое ощущение внутренней пустоты. Потом он убирает за собой, умывается, идет на кухню, там разогревает суп, приготовленный в выходные, и впервые за день по-настоящему ест, потом чистит зубы и падает в кровать. На него накатывает слабость, но он знает, что если полежать несколько минут, то это пройдет. Надо прийти в себя к тому времени, как вернется Виллем, чтобы он не разволновался, чтобы не потревожить ту драгоценную галлюцинацию, в которой он живет вот уже четыре с половиной месяца.
Доверяй. Открывайся. Говори
Наконец, последний пласт — психотерапия. Эта книга многому учит и от многого предостерегает.
Это — о том, как важно говорить о своей боли. Мы не можем изменить прошлое, но можем изменить свое отношение к нему.
…о таких вещах надо говорить, пока они еще свежи в памяти. Иначе ты вообще о них никогда говорить не сможешь. Я хочу научить тебя о них говорить, потому что чем дольше ждешь, тем все это тяжелее и тяжелее, и оно так и будет гнить у тебя внутри, и ты вечно будешь думать, что это ты во всем виноват.
Это — о взаимном доверии в отношениях. И, в частности, об умении доверять молча, не расспрашивая:
Ему часто казалось, что его дружба с Джудом в основном и заключается в том, чтобы не спрашивать того, о чем спросить необходимо, потому что ответ услышать страшно…
Ему хотелось, как это часто бывало, проскочить этап, когда люди обмениваются секретами и воспоминаниями, телепортироваться на следующую стадию, когда отношения становятся уютными, мягкими, разношенными, когда границы определены и соблюдаются обеими сторонами.
Это — о вопросах жизни и смерти, о любви к детям и о родительском эгоизме:
…для чего существует ребенок? Чтобы он был мне утешением? Чтобы мне было кому служить утешением? А если ребенка больше нельзя утешить, должен ли я позволить ему уйти?
Это — о важности умения попросить о помощи, когда она нужна:
У нужды в людях и в помощи нет срока годности. Нет такого возраста, когда это кончается.
Книга ценна тем, что ее можно читать настолько глубоко, насколько хочется и насколько позволяет собственный опыт. Можно — как увлекательный текст о становлении вопреки внутренним демонам, можно — как гейский роман, можно — как психологический триллер. Она — о болезненных и сложных вопросах, на которые каждый из нас сам должен найти ответ. Если захочет, конечно.
Все самые страшные «если» – про людей. Все самые прекрасные – тоже.
