У. Гибсон — Периферийные устройства | Нейромант XXI века

Есть у меня привычка: когда работаю над книгой, читать авторов, пишущих в том же жанре. Чтобы проникнуться атмосферой, подметить мелочи, собрать цельную картину из характерных деталей. А еще — чтобы уловить «типичные» для жанра фишки и постараться сильно не повторяться.

Поскольку финальная часть трилогии «Бог исподволь» вбирает в себя элементы киберпанка, то во время ее написания в моей библиотеке доминировал Уильям Гибсон. Я уже публиковала отзыв на «Машину различий», пока работала над стимпанковской частью цикла. Теперь пора переходить к другому панку — тому, что не только low life, но и high tech.

Начинать знакомство я решила с трилогии «Киберпространство» — основы жанра и источника вдохновения Вачовски. Все-таки уже почти классика.

Но классика оказалась неожиданно нечитаемой. Я кое-как продралась сквозь «Нейроманта» (первая книга трилогии) с его деками, ИИ, бесконечной наркотой и три-джейнами. Конечно, в восьмидесятые все эти выдумки обладали колоссальным вау-эффектом, но сегодня читать в стопятнадцатый раз о матрице и взбалмошных аристократах в криогене просто скучно.

Отложив незашедшую классику, я полистала библиографию корифея жанра, выискивая что-то поновее в надежде на свежий взгляд и актуальность. И зацепилась за «Периферийные устройства», отзыв на которые и представляю вашему вниманию.

Нейромант XXI века

Книгу называют «Нейромантом XXI века», и в ней действительно много от идей «Киберпространства». Мне кажется, это здорово, когда автор связывает свои произведения, объединяет их в один большой мир. Когда можно найти в книге отсылку к другой книге или какие-то общие детали (у того же Гибсона, например, это «лед» — виртуальные системы защиты).

«Периферийные устройства» — это и правда роман XXI века, с актуальными проблемами, в которые веришь больше, чем в парящие на орбите веретена с искусственной гравитацией. Гибсон предлагает нам мир классового расслоения, рисуя этот мир в своеобразной штриховой манере. Признаться, поначалу огромное количество недосказанностей раздражает. Что такое фабы? Как выглядит митикоида? Почему телик можно согнуть, кто такие клептархи, и много ли это — двадцать пять штук за смену? Догадываться приходится буквально обо всем: от внешности рободевушек до пространственно-временной принадлежности главных героев.

Еще больше интересного, а также доступ к книгам «в процессе» и уникальным материалам вы сможете найти в моем сообществе:

Также у меня имеется ТГ-канал, где есть то, чего нет больше нигде:

«ТЕРРАГОЛИКИ ВСЕХ СТРАН»

Примечательно, что Гибсон уделяет внимание прорисовке и наполнению мира, а не сюжету. Сюжет «Периферийных устройств» настолько же прост, несколько и хаотичен. Читая, невольно задаёшься вопросом: а была бы книга так же интересна без многочисленных догадок, которые приходится строить читателю? Наверняка нет.

Для затравки автор дает нам обыкновенную семейную сценку: брат просит сестру подменить его на халтурке. Все бы ничего, только бумага здесь — из фабы, брат по имени Бертон имеет инвалидность из-за сведенных татуировок, а сестра (Флинн) кладет деньги на аптечный счет матери. Туалет тут «типа сортира» с прелестями дыры и совка кедровых опилок взамен сливного бачка (привет, лоу-лайф!), а работа заключается в виртуальном отгоне дронов-папарацци в какой-то однообразной игре (машем ручкой хай-теку).

Небольшая главка на пять страниц умудряется окунуть в такой омут, что по прочтении еще долго выдыхаешь и спрашиваешь себя, что это было. Обрезанные шорты и китайское кресло, подстраивающееся под вес и рост. Мегапал и «луканутые». «eBay» и голографические дисплеи…

Не успеваешь опомниться от изумления после первой главы — подоспевает новый ушат ледяной воды: Великое Тихоокеанское мусорное пятно,  постчеловеческая гнусь и обнаженная звезда с татуировками. Выстроенный из пластиковых отходов город. Мусорщики-людоеды, исповедующие что-то вроде кибершаманизма (растафариане «Нейроманта», прообраз Зиона в Матрице?); привычка сдирать с себя кожу целиком как искусство… Это гипертрофированное настоящее, где эмбрионы фриковых течений всех видов развились в полноценных и очень живучих монстров.

«Нейромант» повзрослел, слившись с реальностью — высоким разрешением уже никого не удивишь, и соцсети в порядке вещей. Так же, как и аутсорсинг, и фрилансеры, сидящие за компами в ободранных древних трейлерах и делающие деньги в игре.

Гибсон делает упор на контрасты: контраст между технологиями и уровнем жизни, между социальными слоями, между продавленным диваном и голограммами. Между недалеким будущим и более отдаленным; между миром на грани катастрофы и миром, уже пережившим ее.

Если в «Киберпространстве» Гибсон опережал ход вещей, то в «Периферийных устройствах» он скорее ему следует, оставляя на долю фантдопущения самый мизер: социальный аспект и возможность путешествий во времени. Вот на последних все и завязано.

По-гибсоновски

Редкий фантаст не играет с темой попыток изменить прошлое. Гибсон не исключение, и делает он это весьма изящно. Симулятор, в котором Флинн гоняет папарацци в самом начале книги, — никакая не игра, а виртуальное присутствие в будущем. Спустя пятьдесят с лишним лет люди научились устанавливать связь с так называемыми континуумами — временными срезами прошлого. Для них это просто забава, в книге ни разу не звучит рефрен «хочу изменить свое прошлое ради перемен в своем настоящем» — только «хочу изменить чужое».

Правда, сходу разобраться, кто есть кто, непросто. Повествование все время скачет между бытом (достаточно убогим) Флинн с семьей и жизнью некоего пиарщика Уилфа Недертона. Уилф, большой любитель приложиться к бутылке, является всего лишь фигуркой в руках людей, облеченных властью (и неважно, что эти люди могут называть себя его друзьями). Флинн — тоже, и, возможно, именно это их сблизит. Но сначала обоим придется пережить немало потрясений.

Подменяя брата, Флинн становится случайной свидетельницей убийства молодой женщины. Убийства коварного и шокирующего своей жестокостью. К несчастью, Флинн видела лицо убийцы. Правда, она полагает, что это была всего лишь игра — но «большие люди» из будущего уже начали за ней охоту…

Периферали

Дальнейшие события расписывать не стану — почитайте, книга того стоит, но будьте готовы, что половина терминов так и останется загадкой до последней точки. А вот про будущее скажу.

Будущее, которое рисует Гибсон, пугает. Это не классический сценарий ядерного БП, зомби-апокалипсиса или пандемии коварного вирусняка (да, автор ехидненько пройдется насчет таких наивных представлений). То, что Гибсон окрестил «Джекпотом«, случилось не вдруг и не сразу, и случилось по вине человечества. Если век за веком планомерно гнобить природу — рано или поздно отзовется (кстати, о последствиях подобного пишет и Ханья Янагихара в романе «До самого рая» — но пишет уж очень размыто). И гибсоновское будущее пугает именно своей вероятностью и реалистичностью. Слишком много в нем того, что уже существует — взять хотя бы «восьмой континент», которым в романе становится Великое тихоокеанское мусорное пятно. И таких элементов масса.

В гибсоновском будущем погибает почти 80% населения Земли. Вымирают многие виды животных и растений. Мрачно? Очень. Но светлый лучик надежды автор все же добавляет: прогресс. Научно-технический прогресс, тот самый, что едва не погубил планету, помогает ее же возродить. Парадокс? Отнюдь. Если до Джекпота прогресс был инструментом обогащения и соперничества, то после Джекпота он превращается в способ очистить Землю. Появляются наноботы, разлагающие мусор, разгребающие лежащие в руинах города и даже умеющие превращать излишки CO2 в небоскребы. Появляются средства, позволяющие продлевать жизнь на годы и десятилетия. На месте грязных мегаполисов вырастают сады. И, конечно, «свобода — равенство — братство». Каждый человек снова становится ценен, потому что людям напомнили — и очень жестко — что они не расходный материал.

И вот тут Гибсон снова ехидничает, показывая нам противоречивую человеческую природу во всей красе. Переполненные города, пробки и толпы — это, конечно, напрягало. Но еще больше напрягает отсутствие этих самых привычных людских толп. Напрягает настолько, что люди будущего изобретают кукол — перифералей, управляемых ИИ. Периферали сидят в кафе и прогуливаются по улицам, периферали создают видимость взаимного флирта, и люди — живые люди — приходят, чтобы побыть в этой атмосфере мнимого оживления.

Впрочем, у перифералей есть и другая функция, не менее интересная. Помните фильм «Суррогаты»? Человек, сидя дома, подключается к виртуальному симулятору, который переносит его сознание в куклу. Можно находиться в Австралии и одновременно гулять по улицам Пекина — правда, в чужом искусственном теле.

Перифералей берут напрокат — существуют целые сети, предлагающие побродить в той или иной кукле. Перифералей пользуют как спарринг-партнеров или компаньонов: некоторые модели программируются, чтобы выполнять определенные функции без присутствия человеческого сознания. Но группка исследователей будущего находит перифералям другое применение: переносит в одну из таких кукол сознание Флинн.

Примите на веру: Гибсон «Периферийные устройства» — не для заклепочников

…Каждая хорошая книга должна ставить перед читателем правильные вопросы. «Периферийные устройства» — хорошая книга, и вопросы в ней хорошие (кроме того, чем же все-таки является эта проклятая митикоида). Можно ли предотвратить глобальный ахтунг, если вовремя спохватиться и приложить усилия? Способно ли человечество, как барон Мюнхгаузен, вытащить себя за волосы из болота, в которое само же добровольно и вляпалось? И есть ли вообще ситуации, когда уже совсем ничего нельзя изменить?

Но при всей глобальности вопросов «Периферийные устройства» — это все-таки отчасти история Золушки на пару с Мэри Сью. Центральная героиня Флинн — типичный маленький человек, сама по себе ничего не значащая и какая-то потерянная. У девушки нет работы, зато есть больная мать и брат-инвалид. Возможно, Флинн чем-то и примечательна (хотя бы умением ловко крушить врагов в игре), но вряд ли это может помочь ей пробиться. И вдруг в считанные дни на нее сваливается богатство, на пару с братом они оказываются владельцами компании, способной купить даже крупнейшие корпорации страны, не говоря уже о местечковых органах власти и правопорядка. Все, что Флинн получает, она получает случайно, на ее месте мог быть кто угодно. Но повезло именно ей. Правда, вместе с деньгами появляется и нешуточная опасность для жизни, и вот тут-то наступает проверка на прочность…

Некоторые моменты в книге кажутся притянутыми за уши из-за отсутствия внятных причинно-следственных пояснений. Даже если допустить, что человек, попав в прошлое, теоретически может озолотиться за счет своих знаний о будущем — возможно ли, чтобы группка таких людей обвалила экономику в считанные дни? И как убийство — даже если это убийство президента — способно привести к мировому коллапсу? Но если инспектор считает, что убийство раскрутило маховик глобального трындеца, то нам придется этому поверить. Не согласны принимать на веру — не читайте.

Придется принять на веру и однозначность существования различных веток реальности. Возможность установить связь с прошлым — это здорово и многообещающе, но сам факт такого контакта порождает новый вариант прошлого. А с ним, надо полагать, и новый — не такой мрачный — вариант будущего. Но что будет, когда эти ветки окончательно разойдутся? Или ничего, просто будут существовать два варианта развития человечества: с глобальным трындецом и без? Как и на многое другое, нет ответа. Пофантазируйте. Примите на веру.