Легенда о вендиго

Я расскажу вам историю о том, как один человек повлиял на крушение города… Нет, не так. Я расскажу вам историю о том, как столкнулся с жутким явлением, которому место в комиксах ужастиков, а не в огромном мегаполисе. Нет, не так… Короче: я расскажу вам историю о том, как чуть не погиб.

Было это не так давно, но город наш тогда еще стоял цел-невредим. А я работал на крупном заводе по производству барабанов для комбайнов. Помню, как будто вчера это случилось: с утра я, как обычно, выдвинулся на исполнение трудовой повинности…

Ржавый, покрытый жирной маслянистой смазкой столб уже поднялся, и на его верхушке засияло электрическое «солнце». Донеслись заунывные песнопения – адепты приветствовали искусственное светило неизменным «Praise the Sun». Правда, вместо «praise» мне почему-то постоянно слышалось «brains», что, судя по застывшим лицам адептов, казалось уместным.

Один из солнцепоклонников двинулся было ко мне, но я махнул рукой, отгоняя его, как назойливого дрона. Нет, увольте, поклоняться вашему мозгу в колбе я не собираюсь, пусть он хоть тысячей солнц сияет. Хватит с меня домашнего визора.

Не успел я прогнать адепта, как с другой стороны подлетела юркая девица с кипой листовок в руках.

– «Городской вестник»! – проорала она мне прямо в ухо, – самые смачные новости!

Ошеломленный налетом, я не успел увернуться, и мне в руку ткнулся шершавый листок.

– Десять единиц будет списано с вашего счета! – выкрикнула девица, удаляясь. Я, наконец, разглядел, что у нее на ногах вместо обуви – ролики. Наверное, чтобы улепетывать от таких, как я, и не получать по шее. Инновации, блин…

Я бормотнул себе под нос нечто, что вслух произносить запрещалось, и развернул пасквиль.

В половину передовицы рыжими красками сверкал «партнерский материал». По сути, та же реклама, только под новостным соусом. Металлизированный пигмент придавал ржавым буквам аляповатый блеск.

«Новые улучшенные видеокамеры установлены на полях за городом! Теперь гражданам стало еще проще любоваться красотой цветущих лугов. А благодаря уникальной «фишке» – подключаемой системе аромаимитации – теперь можно еще и понюхать цветы, не выходя из дома! Система работает с любыми моделями домашних визоров. Стоимость нового гаджета – всего 999 кредитных единиц! Обратите внимание, баллончики с химкомпонентами приобретаются отдельно…»

Я сморщился и перевернул лист. Ноги машинально двигались вперед – левой, правой, левой, правой…

«Колонка службы безопасности и надзора: сводка новостей. Вчера, на одном из нижних уровней, группа жителей совершила «действие, упоминание о котором может способствовать разжиганию межнациональной розни». Виновные задержаны, ведется следствие. Приблизительно в то же время гражданин, проживающий на первом уровне, попытался совершить «действие, описание которого может нанести вред психике добропорядочных горожан». Гражданина удалось спасти…»

Продравшись сквозь корявые описания, я матюкнулся – мысленно. Встроенный плейер продолжал рандомно подбирать композиции, транслируя в мою многострадальную слуховую кору. Левой, правой, левой, правой… До работы оставалось всего ничего, а времени было с запасом.

«Происшествия одной строкой: разыскиваемый по заявлению жены гражданин с третьего уровня, наконец, найден. К сожалению, вернуть его к жизни не удалось. Служба безопасности и надзора напоминает: граждане, остерегайтесь сомнительных знакомств и неосторожных высказываний! Помните – ваша безопасность зависит только от вас!»

Моя коленка вдруг с размаху въехала во что-то твердое, упершись в него и отказавшись продолжить движение. Я опустил газетенку и столкнулся взглядом с девицей. Она сидела на скамейке и держала в руках такой же номер «Вестника», раскрытый на той же странице. А мое колено упиралось в ее ногу, обтянутую черным чулком.

– Блин, – я поморгал, возвращаясь в реальность, – извини, а. Зачитался.

– Ничего… – пробормотала девица, – я вот… тоже.

И снова уткнулась взглядом в листок.

– Твой знакомый? – кивнул я на заметку.

– Н-нет, – испугалась она.

Я удивился – с чего бы ей нервничать?

– Я о нем и не слышала даже, – лепетала девчонка.

А вот это явное вранье. Историю «гражданина с третьего» знал весь мегаполис. Уважаемый, солидный господин, годовой доход – с бюджет крохотной страны, жена, сын, апартаменты на последнем уровне – выше только Башни… И вдруг пропал. Служба безопасности честно отработала все версии – несчастный случай, «действия, описание которых может негативно повлиять на моральные устои и нравственность мужского населения», действия злоумышленников с «целью, описание которой может повлечь за собой стремление населения к незаконному, но легкому обогащению»… Ничего. И тут вот нашелся. Увы, уже мертвым.

– На работу идешь? – я счел за благо сменить тему.

– С работы. Я… в ночь.

– Бывает, – кивнул я, присматриваясь к девице. А она ничего вроде. Смахивает на школьницу – длинные тонкие ножки, щуплая фигурка подростка. Волосы густые, рыжие – целая грива.

– Я Корн, – присаживаясь рядом с девицей, назвался я. – А ты?..

– Фира.

– Фира… – я будто попробовал имя на вкус. – Фира-Фира, из какого ты эфира?

Девица улыбнулась, на бледное лицо вернулись краски.

– Слушай, – я чувствовал к ней необъяснимую симпатию, – а давай вечером я тебя чем-нибудь угощу?

– Даже не знаю… – Фира помялась. Но меня ее скромность распалила еще больше – сейчас такое днем с огнем не сыщешь, все девки как на подбор, сами на шею вешаются, а эта…

– Мне на работу сейчас надо. Я буду тебя вечером ждать в «Пончо пабе», идет? В шесть.

– Идет, – она снова улыбнулась, но как-то нерешительно.

– Телефончик запиши, – я продиктовал ей номер, и она послушно ввела цифры в огромный лопатообразный смартфон флагманской модели. В ее тощей лапке он смотрелся инородным предметом.

– И свой давай, – на этот раз я посеменил пальцами по сенсорной клавиатуре своего «дольфона».

– Все, записал, – я поднялся, – до вечера, Фира.

– Пока, – она махнула мне рукой.

Конечно, одним походом в паб мы не ограничились. «Скромница» Фира оказалась совсем не прочь, а вытворяла такое, что меня чуть удар не хватил. Позже, однако, выяснилось, откуда у нее такие познания в области мужской анатомии.

Фира была «ночной бабочкой». Об этом, трогательно краснея, она поведала мне сама – и замерла, будто ожидая, что я наброшусь на нее с кулаками. Вот чудная. Зачем мне лупить такое сокровище?

Тот факт, что Фира – шлюха, задевал меня меньше всего. Моя предыдущая пассия, хоть шлюхой и не была, по сути оставалась такой же платной девкой, а мужиков у нее перебывало больше, чем у Фиры – по крайней мере, если подсчитать тех, о которых я знал.

Я отвозил ее в бордель вечером и забирал по утрам. Меня не волновало, с кем она спит – так же, как ее не волновали детали барабанов, которые я собирал. Она спит – я собираю детали. Работа есть работа.

«Ночные бабочки» в нашем городе уважением не пользовались, но и не были запрещены. В те золотые времена расцвета мегаполиса на каждом уровне насчитывалось по два-три десятка зарегистрированных борделей. Любой желающий мог прийти и… Ну, забота об удовлетворении потребностей – превыше всего. Очистите мысли свои, господа, от бренных побуждений, и вперед, к трудовым подвигам. И Praise the Sun…

Фира переселилась ко мне не сразу. Сначала мы просто встречались несколько раз в неделю, но однажды я заехал за ней и застал мою кралю в слезах.

– Ты чего? – перепугался я, глядя, как она размазывает по щекам черные потеки.

Вместо ответа Фира протянула мне листок «Городского вестника». С разворота щерилась «Колонка службы безопасности и надзора». Если перевести на человеческий язык – еще один труп. Снова третий уровень, снова заоблачные доходы, семья, дети, успешный горожанин, уважаемый член…

– Тебе-то что? – не понял я, складывая листок.

Фира снова залилась слезами но, наконец, призналась.

Все оказалось проще простого. Оба погибших были клиентами «Полуночника» – борделя, где трудилась моя краля. Но, если первого нашли где-то на верхних уровнях, то второй умер буквально в двух метрах от заведения.

– Сегодня узнала, – всхлипывала Фира, – официальная версия – сердечный приступ, хозяева дело замяли, закрываться никому не хочется…

Я прекрасно ее понимал. Успешные и уважаемые не ходят по борделям. Даже по таким, вход в которые замаскирован под дверь в кабинет стоматолога, а клиенты никогда не видят друг друга.

«Полуночник» располагался в круглосуточном бизнес-центре, переполненном кабинетами частнопрактикующих врачей. Ничего удивительного, если часа этак в два ночи толстосуму вдруг срочно понадобится помощь зубника…

– Для них специальный выход есть, – поясняла мне Фира современные тонкости древней профессии, – выводит через все здание в соседний квартал. И вот там его и… А я этим выходом тоже пользуюсь, девчонки брезгуют, хожу одна я…

Фира стыдилась своей работы – это я прекрасно знал, но переубеждать ее не пытался. А на причуды богатеев мне было наплевать.

Кое-как я успокоил ее, но внутри зародилось смутное беспокойство. И не зря.

Следующий «красавчик» скончался через пару дней. Лихач-мотоциклист на байке без номеров. Изломанное тело опознала жена…

Листая треклятый «Вестник», я представлял себе увядающе-подтянутую тетку, фальшиво заламывающую руки. Рядом на диване белой статуей застыла Фира. По глазам понял – снова «полуночник».

Дальше – больше. Упавший в супермаркете паллет – череп «красавчика» лопнул кровавым арбузом.

Хорошее вино в дорогом ресторане оказалось не слишком хорошим – очередного «полуночника» буквально вывернуло наизнанку в ресторанном сортире.

Конечно, газетенка таких подробностей не сообщала, но мое воображение разыгрывалось не на шутку. Я перестал считать кредитки, списываемые за «Вестник», и сам выхватывал у девки-газетчицы свежие номера пасквиля. А по ночам мне снились холеные молодчики с расплющенными головами, украшавшие собой дочиста вылизанные золотые унитазы.

Служба безопасности, конечно, стояла на ушах. Шутка ли – четверо «красавчиков» за неделю. И в каждом случае охрана руками разводит. Конечно, про «Полуночник» они вынюхали быстро, не лыком шиты. Всех девочек на допрос вызывали – убитые «красавчики» поочередно пользовали каждую, как выяснилось, и на этом дело застопорилось. Пару раз тиснули статейки о «серийном убийце», с неизменным призывом быть осторожнее.

Я складывал из газет самолетики и пускал из окна. За нашу контору плотно взялось государство, шли большие перемены, и я нервничал. Большие перемены всегда задевают маленьких людей.

Фире советовал бросить бордель, но сам понимал, что кривлю душой. В «Полуночнике» платили неплохо, а руководство не запрещало девочкам принимать подарки от клиентов. В конце концов, я забил – тем более что мои доходы превратились в начальственные «завтраки».

Очередной «Вестник» я, как всегда, ухватил еще тепленьким. Типографская краска оставляла черно-ржавые следы на пальцах. А вместо неизменной «партнерки» с рекламой очередного «дольфона 115-S» во всю страницу сиял медный заголовок:

«Вендиго: кошмар городских джунглей».

Слегка удивившись, я погрузился в чтение.

«В разные времена их называли по-разному. Инквизиторы звали их ведьмами. Приверженцы эзотерики – энерговампирами. Вендиго – индейское слово, оно означает «пожирающий людей».

Одни легенды гласят, что вендиго – это заблудший путник, вынужденный съесть своего товарища, чтобы выжить. Другие утверждают, что вендиго был создан, когда отважный воин продал душу, чтобы отвести угрозу от своего племени. Когда угроза была устранена, он ушел в лесную чащу, и с тех пор о нём ничего не слышали…»

Я дочитал заметку, недоумевая, кому могло понадобиться размещать на передовице этот сборник мифов и легенд – и, главное, зачем. Публикация стоит немалых денег, а эта статейка явно ничего не продает и, значит, не окупится. Так какого?..

Статья была подписана «Господин А., доктор философии, практикующий психоаналитик», и я слегка успокоился. Этим сдвинутым душекопальщикам вполне может прийти в голову рекламировать свои услуги подобным образом.

Видимо, «господин А.» решил запустить свою рекламную кампанию по полной – потому что уже на следующий день на передовице «Вестника» красовалась очередная статья.

«Согласно индейским мифам, вендиго – человек, постепенно потерявший свой человеческий облик из-за каннибализма. Эти чудовища выслеживают заблудившихся в лесу и пожирают их. Конечно, это не более чем наивные представления…»

Я хмыкнул.

«Но, как и в любом другом мифе, в этой легенде также есть то здравое зерно, на котором легенда построена. Речь идет о параллелях, без которых невозможно возникновение мифа в принципе…»

Следующий абзац, полный чуши об архетипах, я пропустил.

«…но эти вендиго пожирают не тело, а душу. И современный город вполне можно представить аналогом лесной чащи или джунглей, где также ведется постоянная борьба за выживание. У каждого зверя в этой чаще – свое оружие, дающее ему шанс для борьбы. Оружие вендиго – его ярость. Это люди, обладающие странным и страшным даром – обращать свою злость в разрушения…»

Я бросил газету, не дочитав. Из коридора послышался шум – вернулась Фира, и я поспешил ее встретить, в который раз удивляясь девчачьему виду моей крали. Ни дать ни взять школьница, не зря на нее так клюют «красавчики»…

И я точно так же «клевал» на нее, как на школьницу. И лишь вблизи, вглядевшись в ее лицо, я замечал тоненькие ниточки первых морщинок вокруг век, а в глазах, в самой глубине, – странное выражение, похожее на тщательно скрываемую тоску. Иногда она вдруг замирала, и ее остановившийся взгляд устремлялся в пространство. Я видел такие взгляды раньше – у людей, добровольно похоронивших свои мечты. У тех, кто отказался от надежды – чтобы не пополнять череду бесконечных потерь, от которых огрубела душа, и сердце превратилось в черствый кусок мяса…

***

На следующий день, не дожидаясь, пока Фира вернется, я выскочил за свежим номером «Вестника». Так и есть – очередная статья. Скомандовав плееру зациклить «Haunted», да погромче, я уселся на ограждение давно засохшего фонтана и углубился в чтение.

«…Раньше была такая пословица – с кем поведёшься, так тебе и надо. Живя рядом с человеком, берешь что-то от него. Манеру говорить, привычки в одежде, пристрастия в еде. Все люди влияют друг на друга. Но у вендиго – влияние иного рода. Они, как раковые клетки, прицепившись к человеку, убивают его одним своим существованием… В каждом вендиго много злости, но они не рождаются такими. Такими их делают перенесенные страдания. Вокруг вендиго всегда несчастья. Это заложено в его природе – он несчастлив по своей сути. И каждый, кто волей-неволей имеет дело с вендиго, подвергает себя смертельному риску. Беда в том, что вендиго не отличить от обычного человека. Им может оказаться твоя мать, твой брат или лучший друг. Они могут затаить злобу на тебя – за твой крохотный проступок, а ты будешь гадать, отчего рушится твоя карьера, страдает здоровье, и в очередной раз сломался новенький «дольфон».

Та гниль, что живет внутри вендиго, будет пожирать тебя – медленно, но верно. Это может длиться годами, а может неожиданно закончиться – с твоей скоропостижной смертью. Ты думаешь, духи и чудовища существуют только в мифах? Оглянись вокруг! Этот город полон чудовищ. И хуже всего то, что вендиго сам не знает о собственной силе…»

Не знаю, почему, но эта статья напугала меня. Если на секунду предположить, что таинственный господин А. прав, то по городу бродят полные ярости чудища, которым достаточно взглянуть на человека, чтобы на того упал паллет с бутылками.

Чтобы хоть как-то успокоиться, решил встретить Фиру с работы – игнорируя мои просьбы, она всегда выходила с черного хода. Несмотря на лето, в закутке между многоэтажками было сумрачно и сыро. Я ежился в своей тощей кожанке, прикуривая одну за другой, а в уши бился «Slash Dot Dash».

Неприметная, эмалево-серая дверь распахнулась, и из нее выбрался субъект – в дурацком старомодном хомбурге и с тростью.

Я отвернулся, предполагая, что он юркнет куда-нибудь в боковой проход. Но вместо этого услышал:

– Доброе утро.

Поскольку вокруг, кроме нас, не было ни души, фраза явно относилась ко мне.

– Доброе, – буркнул я.

– Ждете кого-то? – субъект не спеша приблизился. Странный какой-то. На «красавчика» не похож – чересчур утонченный. Было в нем что-то от сутенера, какая-то неуместная для этого места элегантность. Дорогое пальто, сладкий и явно недешевый парфюм, изысканная вышивка на поднятом воротнике рубашки… Этакий денди, предпочитающий ухоженных девочек и держащий над ними шефство.

– Не имеет значения, – снова буркнул я.

Он мне не нравился. Мутный какой-то хлыщ.

– Пока вы ждете, в мире происходит много удивительных вещей, – заметил субъект.

– Слушай, если ты хочешь показать мне немного уличной магии, лучше катись сразу – пока я добрый, – предупредил я.

– Ты ведь Корн, не так ли? – неожиданно спросил субъект.

И, не дожидаясь моего ответа, пояснил:

– Мне Фира о тебе много рассказывала.

– Ты ее клиент? – догадался я. Странно, но ожидаемого отвращения я не испытывал.

– Я работаю здесь, – ответил он, – мой кабинет в этом здании. С Фирой мы встречались в рамках психотерапии.

– Не знал, что Фира ходит к психиатру.

– Я психоаналитик, – поправил он, – но не важно. Важно то, что твоя невеста, судя по всему, страдает.

– Какая невеста? Сдурел, что ли? – я повертел пальцем у виска. Встроенный плеер продолжал бормотать мне в мозг ремикс на «Wonderful Night».

– На шлюхах не женятся, – как бы соглашаясь, кивнул «псих». – Ну что ж, Корн, твое дело.

– Не лезь ко мне в душу! – мне захотелось дать ему в морду. В эту холеную, спокойную, ничего не выражающую морду. Но тут он сказал такое, от чего этот порыв разом прошел.

– Вспомни, что произошло за последнее время с тобой, – предложил субъект, акцентируя последнее слово, – и, если что-то покажется тебе странным, звони.

Он сунул в мою раскрытую ладонь тонкую пластинку визитки и ушел, прихрамывая. Я сплюнул – после разговора во рту будто остался горький привкус. Повертел визитку – ничего, кроме номера телефона.

… Фиру я в то утро так и не дождался. Отчего-то она вышла через парадный вход, и я нашел ее уже дома. В пустом коридоре на вешалке валялись два выпуска «Вестника» – сегодняшний и предыдущий.

Моя краля сидела, забравшись с ногами на диван, и смотрела в окно, за которым вовсю лил теплый летний дождь.

– Ты чего ко мне не вышла? – спросил я, снимая промокшую куртку, – я ж сообщение кинул, что буду у черного хода ждать.

– Да так, – она смерила меня взглядом и отвернулась.

– Обиделась на что-то? – я пригладил волосы и присел с ней рядом.

– Нет, – односложно ответила Фира и отодвинулась.

Я так и не смог от нее ничего добиться. Плюнув, ушел в другую комнату, распахнул окно и уселся на подоконник, подставив ноги дождю. Шаря по карманам в поисках сигарет, наткнулся на визитку. Чертов «псих»! Небось наговорил моей крале всякой хрени, от чего она вконец расстроилась…

Я потянулся за «дольфоном». Сейчас позвоню этому хлыщу и стрелку забью – пусть только попробует не явиться! Подкараулю и хлебало начищу, да так, что месяц будет в синяках ходить. А кралю – под замок, чтоб не смела к «психу» больше шастать…

Распалившись, я ткнул в сенсорный экран «дольфона», но тот отчего-то не подал признаков жизни. Я сунул аппарат в зарядник, но и это не возымело эффекта. Не к месту в голове всплыла газетная строчка – ты будешь гадать, отчего рушится твоя карьера, страдает здоровье, и в очередной раз сломался новенький «дольфон».

Я прямо-таки чувствовал, как в голове с натугой крутятся шестеренки. Что там этот «псих» говорил – вспомнить, что произошло в последнее время со мной? А ну-ка…

От другана, с которым мы собирались открыть свое дело, ушла жена, прихватив все его сбережения. Наша затея провалилась, не успев стартовать. Неожиданно поднял кредитные ставки банк, где я сдуру пару лет назад взял ипотеку. Дала о себе знать давно молчавшая печень – костолом диагностировал гепатит с неутешительным прогнозом. Ну и Фира вот…

В мозгу щелкнуло, и я хлопнул себя по лбу ладонью. Кретин! Этот чокнутый аналитик – и есть не кто иной, как «господин А.»! Не удивлюсь, если Фира – его любовница, и в кабинете они занимаются отнюдь не психотерапией. И, коли так, то А. имеет на меня зуб…

Я повертел в руке сдохший мобильник. Что-то тут не клеилось. Если даже допустить, что вся газетная чушь, в виде исключения, не вранье, а господин А. – и есть вендиго, то почему вся эта байда началась еще до нашей с ним встречи? Или эти чудища умеют и на расстоянии действовать? Как гадалки – по фотке порчу наводят? Узнал обо мне от крали и решил извести… Но зачем тогда проплачивать статейки в газете?

Я почувствовал, как голова окончательно пошла кругом. В карманах отыскалась смятая пустая пачка – я швырнул ее из окна вместе с мертвым «дольфоном». В коридоре хлопнула дверь – я высунулся и увидел, что Фиры нет. Пропал и ее плащ, и цветастый зонт с кошечками. Остались только газеты на вешалке.

***

«Господину А.» я позвонил с уличного таксофона. Дождь лил и лил, просачиваясь мне за шиворот, пока я прятался в утлой будочке и слушал длинные гудки. Весь этот грязный город промок насквозь – как джунгли в сезон тропических ливней…

– Алло.

Аналитик назначил мне встречу в своем кабинете, но, когда я подошел к черному входу бизнес-центра, он уже ждал меня там.

– Извини, Корн, но я использовал тебя как приманку, – начал он сходу, протягивая мне сигарету.

– Что? – не понял я.

– Я должен был проверить, действительно ли нашел вендиго.

Услышав треклятое слово, я вздрогнул.

– А ты сам кто? Тоже… вендиго, что ли? – мое лицо искривилось в гримасе.

– В какой-то степени, – субъект неожиданно улыбнулся, – у меня свой дар – перетягивать их ярость на себя. Так что, Корн, я тот, благодаря кому ты еще жив.

– Если ты еще не догадался, – продолжал А., – то причина и твоих бедствий, и смертей «красавчиков» все это время была рядом с тобой.

Глядя, как я нервно прикуриваю, он кивнул.

– Вспомнил, что с тобой происходило? – видимо, на моем лице отразилась вся гамма эмоций, потому что А. улыбнулся, как мне показалось – удовлетворенно, – вот-вот. Говорят, фурия в аду – ничто в сравнении с обиженной женщиной. Уж не знаю, чем ты так ее расстроил, но она несчастна…

– А ты защитник прав шлюх или где? – я пытался нащупать хоть какой-то смысл в происходящем.

– Она несчастна, – продолжал, будто не слыша, субъект, – и, пока она несчастна, страдают и те, кто вокруг нее.

– Да плевать мне на ее проблемы, – фыркнул я, – пусть парятся те, кому она родня, я-то что? Дает – и ладно.

– Вижу, ты так ничего и не понял. До встречи с тобой она ненавидела своих клиентов. Смертельно ненавидела, я бы сказал. Ты начал с ней жить, – незнакомец прислонился к сырой стене – было заметно, что ему тяжело стоять, – подарил ей надежду. Обманул ее. И она обратила свою злость на тебя.

– А тебе-то что? – рявкнул я, сжимая кулаки. В голове все смешалось – отстраненное лицо Фиры, сдохший телефон, какая-то надежда, о которой я и знать не знал…

– У меня в этом свой интерес. Прекратишь ты – прекращу и я. Мне не доставляет удовольствия оттягивать на себя ее ярость.

– Разговорчиками по дедушке, что ли? – я сплюнул.

– Нет, Корн, – субъект посмотрел на меня, и я поежился. Не хотел бы иметь психоаналитика с таким взглядом.

– Предыдущий вендиго окончился для меня этим, – он легонько стукнул себя тростью по колену, – и его ярость была куда слабее. Эта девушка способна на многое, Корн.

– Зачем тогда эти статейки в «Вестнике»?..

– А это не для тебя, – господин А. прищурился, – это – для нее. Пока вендиго не знает о своей силе, его поступки хаотичны, и его ярость не направленна. Но как только он узнает о том, кто он есть и на что способен… он себя проявляет. Начинает бить целенаправленно – как правило, по тем, кто рядом.

Он щелкнул вычурной зажигалкой и со смаком затянулся. В воздухе поплыл сладковатый фимиам.

– Зная, кто твой враг, ты можешь найти оружие против него, – продолжал А., – видишь ли, все эти убийства с самого начала были завязаны на «Полуночнике». Но ни один известный мне вендиго не способен на ярость такой силы. И я начал поиск, потому что его ярость, пусть и хаотичная, уже начала приносить свои гнилые плоды. Убийства – это только начало. У меня на примете было несколько девочек из «Полуночника», но я и помыслить не мог, что Фира…

Он замолчал.

– Так и что теперь делать? – не выдержал я.

– Против вендиго есть только одно оружие – погасить его злобу.

– Как?

– Сделать вендиго счастливым, – негромко ответил А., – тогда все закончится.

Он так и не пожелал представиться. И больше ничего не сказал – ушел, оставив меня наедине с хаосом в голове и рваными ритмами «The Joker».

С Фирой мы больше не увиделись, но я и не жалел. Она в последнее время все мрачнела, говорила о каких-то странных вещах – мол, скоро город будет разрушен и прочая чушь. Я ее слушал краем уха – у нас любят пророчествовать об Апокалипсисе, особенно те, кто сам по себе ничего не значит. Утешает это их, что ли. Одна только вещь в ее словах меня насторожила – упоминание о том, что, мол, есть некий человек, от которого зависит судьба мегаполиса, и сейчас он медленно умирает. Но я приписал это к остальному бреду и забыл.

В одно особенно мерзкое утро почтовый клиент на домашнем компе вякнул входящим письмом – от нее. В трех строчках она объясняла, что устала от моего легкомыслия и ко мне не вернется. Отвечать я не стал, ощутив что-то вроде облегчения. Признаться, меня достали ее бесконечные бредовые речи и вечное уныние. Помню ее полные слез, красные, опухшие глаза, бескровные губы ниткой, сжатые кулаки… Мне было наплевать. А наутро я купил на последние деньги газету и бутылку дешевого пива.

***

«Арестован серийный убийца, на счету которого – гибель четырех уважаемых граждан нашего города. Убийца, называющий себя «господин Авендиго», явился с повинной, но суд сомневается в его вменяемости…»

Я проглотил передовицу, краем сознания удивляясь непривычной человечности языка. Цензоров они сменили, что ли?

«Назначена психологическая экспертиза, трудность которой заключается в том, что подозреваемый – опытный и достаточно известный психоаналитик. Мотивы преступления на данный момент остаются неясными…»

День за днем я перечитывал статью, снова и снова. Вот так, значит…

А вокруг меня творился хаос. Одна за другой происходили странные и пугающие вещи – неожиданно срывались со строительных лесов рабочие, падали башенные краны, взрывались газопроводные трубы. Несколько раз я едва не погиб, оказавшись неподалеку от места очередной аварии.

«До сих пор не найдено убедительных доказательств вины Авендиго. Учитывая это обстоятельство, а также факт добровольного признания вины, суд принял решение заменить пожизненное заключение лишением свободы на двадцать лет…»

Им оказалось достаточно слов Авендиго. Приговор огласили, и на следующий день пресса переключилась на более мирные темы. Авендиго разочаровал многих – загадочный «серийный убийца» оказался хиловатым аналитишкой. Неудивительно, что о нем так быстро забыли… все, кроме меня.

Признаюсь, тогда я ему не поверил. Он пришел, наговорил массу бреда и исчез, как будто так и надо.

А потом случилась та катастрофа. Какие-то придурки хакнули систему управления электросетью в правительственных Башнях. Ума не приложу, как они ее обошли, но факт остался фактом: «красавчикам» из башенок пришлось-таки выбираться и вручную заменять конвертеры на подстанциях, перепрошитые ушлыми хакерами. Ну а дальше все знают – пока «красавчики» возились с конвертерами, хакеры вырубили все ИБП, и «мозг в колбе» отключился. Мир погрузился в хаос и тьму – в буквальном смысле. Без дневного «солнца» народ начал сходить с ума, и немало тому способствовали сдвинутые адепты. Они носились среди обезумевших толп и выкрикивали что-то о конце света, о поверженном двуглавом змие и царстве змия нового. Не знаю, была ли хакерская атака как-то связана с этими адептами, или кибер-умники просто использовали сей феномен, но в этом хаосе снесли все – и сами подстанции, питавшие обе Башни и «мозг», и красавчиков, и большую часть трансляционной сети. Досталось даже самому «мозгу».

Я, как и многие другие, рванул из города, как только стало возможно. Но, пока я улепетывал, а город за моей спиной оседал в пыль, у меня в голове крутились слова Фиры – об «одном человеке». И за ними неизменно всплывали строчки газетной статьи: «это люди, обладающие странным и страшным даром – обращать свою злость в разрушения…»

Я много раз задавал себе вопрос, отчего господин А. вдруг решил сдаться властям? Если он был убийцей – почему предпочел провести остаток своих лет в тюрьме? А если не был… Если не был, то все рассказанное им поворачивалось под иным углом и представало в новом, жутком свете. И я не мог понять, почему он перестал забирать на себя ярость Фиры. Ответ в голову приходил только один – А. спасал свою жизнь, предпочтя укрыться там, где вендиго его не достанет.Я промучился этим вопросом почти год. А потом на мой электронный адрес пришло коротенькое письмо: «…Вендиго был создан, когда отважный воин продал душу, чтобы отвести угрозу от своего племени. Когда угроза была устранена, он ушел в лесную чащу, и с тех пор о нём ничего не слышали…»

Благодарю за внимание! Возможно, вас заинтересует: