Feel Inn

Инесс меня бросила.

Выставила, едва дав собрать чемодан. Не помогли ни уговоры, ни обещания, ни золотые серёжки. Мегера… Подумаешь, с друзьями загулял! С кем не бывает? Ну и что с того, что бывает регулярно? Зачем сразу так… Уходи, мол, и не возвращайся. А дом-то её… Пришлось катиться прочь, в стылый октябрьский день, вместе с обещаниями и серёжками.

За стёклами машины кружил снег. Осень выдалась холодная – хорошо, успел «переобуть» свой «Форд». А то сидел бы дома… Невыносимо.

Невыносимо было на следующий день после разрыва. Как назло, случился выходной, и я мрачно надирался в одиночестве под старые фильмы. Где-то между второй и третьей (или третьей и четвёртой?) бутылками я полез в Фейсбук с твёрдым намерением написать Инесс… и наткнулся на рекламу.

Яркий баннер привлёк сразу – уютный загородный отель, номера со скидкой… Одного взгляда на заснеженные пики хватило, чтобы забыть о неприязни к маркетингу. А весьма скромный для трёх звёзд ценник поставил точку в моём решении.

Утро встретило головной болью, а браузер – вкладкой с фото отеля. «Feel Inn» [1], сообщала подпись. Название, конечно, дурацкое, но как только ни стараются рекламщики.

Я позвонил в отель, убедился, что он существует, а означенный ценник – не враньё. И забронировал номер, взяв давно положенный отпуск. Запихал так и не распакованный чемодан в «Форд» и двинулся залечивать раны единением с природой.

Инесс, однако, не шла из головы, мешая полноценному единению. «Никогда не понимал, что происходит у неё в душе». Я с досадой вжал газ. Что происходит… Можно подумать, мне интересны её дурацкие переживания!

Дорога вилась и вилась. «Следуйте прямо пятьдесят шесть миль», повторил навигатор. Прямо – это он преувеличил. С левой стороны вздымался крутой лесистый склон, с правой – уходил вниз не менее крутой обрыв. Дорожный серпантин, зажатый между природных вычурностей, покорно следовал предопределённому пути. И я вместе с ним.

Машина свернула на грунтовку, ведущую в лес. «Feel Inn – 1,5 мили», сообщила табличка. В очередной раз удивившись названию, я повёл «Форд» меж сосен.

Вокруг было пустынно, но дорогу явно чистили. Успокоив себя, что это не совсем медвежий угол, я прибавил скорости. Грунтовка, в отличие от серпантина, не пыталась завязаться в мёртвую петлю, и полторы мили я проехал почти с удовольствием.

На парковке отеля уже стояло штук семь машин. Что ж, прекрасно – будет с кем выпить. А, может, и не только.

Я достал чемодан и поднял глаза на здание. Фасад был выполнен в современном стиле – какой-то там чего-то модерн. Чередующиеся серые панели и квадраты затемнённого стекла. Широкая дверь выходила на террасу, обнесённую простыми перилами. Ступени террасы упирались в снег.

Внутри отель выглядел не менее просто и вместе с тем дорого. Холл, облицованный мрамором, навевал скорее мысли о престижных Нью-Йоркских гостиницах, нежели о пристанище туристов. Скользкий пол был устлан ковром.

В таком отеле обязательно должен работать швейцар, думал я, волоча чемодан к стойке. Однако швейцара не было. Стойка тоже пустовала.

Колёсики в очередной раз зацепились за стыки дорожек у ресепшена. Я ругнулся, высвобождая баул, поднял голову – и столкнулся взглядом с пожилым портье в сером костюме.

Мог поклясться – секунду назад его там не было.

– Простите… Здравствуйте, – поздоровался я.

Должно быть, старик услышал ругательства и выбрался из подсобки или где он там обычно сидит. Вряд ли тут часто появляются гости.

– Добрый вечер, – улыбнулся портье, – вы бронировали номер?

– Да, – я продиктовал старику данные, и тот внёс их в компьютер. 

Наблюдая, как он медленно жмёт клавиши, я приготовился ощутить привычное раздражение. Но вместо этого почувствовал себя странно спокойно.

Наверное, усталость. Скандал с Инесс, долгая дорога… На эмоции попросту не осталось сил.

– Ваш номер семь, – портье подал мне ключ, – второй этаж, налево.

Только входя в крошечный лифт, я понял, что мне напоминает моё состояние.

Так спокойно-неторопливо ведёт себя моя престарелая тётушка.

***

В номере взбудораженность отчего-то вернулась. Я расшвыривал вещи, вбегал в ванную, хлопал дверцами шкафа. Как назло, в чемодане не нашлось ничего, что могло бы служить успокоительным. Вот чёрт! Инесс бы обязательно сунула какой-нибудь валиум…

Окончательно разозлившись, я запретил себе думать о бывшей и покинул номер с намерением отыскать бар и как следует расслабиться.

Серый портье был на месте. На вопрос о баре кивнул в направлении неприметной двери и улыбнулся.

Пока я пересекал холл, спина ощущала взгляд старика. Но удивительным образом это не бесило. Наоборот: на меня опять опустилось ленивое спокойствие. Это было так неожиданно, что я испугался… точнее, хотел. Разум твердил, что настроение не должно беспричинно меняться. Что никакая обстановка и отсутствие капанья на мозг так не работают. Но усталый пофигизм перебивал доводы разума.

Так и не придумав объяснения, я вошёл в полутёмный бар. Внутри тихо играла музыка, зал был почти пуст – лишь в углу сидела парочка да темнел у стойки женский силуэт.

– Разрешите вас угостить?

Я не стал откладывать знакомство. Женщина у стойки была симпатичной – аккуратное лицо с прямым носом, скромный макияж.

– Совиньон Блан, – незнакомка качнула бокалом, – это вино. А я – Кейт. Не перепутаете?

Если в её голосе и проскользнула насмешка, то совсем чуть-чуть. Я улыбнулся в ответ:

– Алекс. Джин, – это уже относилось к бармену, – не злой дух, а напиток, – а это – к Кейт. – Не перепутаете?

Она рассмеялась. Попросив повторить её заказ, я завёл ни к чему не обязывающую беседу. Несмотря на колкий юморок, Кейт излучала спокойствие. Мало-помалу оно передалось и мне – не то стариковское безразличие, что я ощутил в холле, а полновесное чувство пребывания всего на своих местах.

За первым стаканом последовал второй, за вторым – третий, и к моменту, когда мы ввалились в мой номер, я был основательно пьян. Впрочем, нам это ничуть не помешало.

Лёжа рядом с Кейт, я тяжело дышал. Приятное спокойствие никуда не делось. Обняв подругу, я провалился в сон…

***

И проснулся в ужасе. Какие-то липкие тентакли тянулись ко мне, норовя задушить, и я замахал руками, ещё не осознавая, что уже не сплю.

Кейт исчезла. Видимо, ушла к себе. А вместе с ней ушло и спокойствие, оставив взамен головную боль и раздражение.

До меня дошло, что я не спросил, в каком номере она живёт. Часы показывали три ночи, и бродить по отелю, стуча в каждую дверь, казалось очевидно паршивой идеей. Впрочем, навязываться женщине, которая предпочитает тихонько свалить, пока ты спишь, – тоже.

Но мне срочно была нужна компания. Противная взбудораженность не отпускала, и я сбежал вниз.

Бар уже не работал, но портье оказался на месте. Сидел и щёлкал тыквенные семечки из пакетика. Он что, никогда не спит?

– Чем могу помочь?

Я пробубнил нечто невнятное, но старик, кажется, удовлетворился бы любым ответом. От него веяло всё той же закатной медлительностью, и мне вдруг захотелось просто сидеть и проникаться этим спокойствием.

Должно быть, портье уловил моё состояние, потому что завёл длинный рассказ – об истории отеля, о строительстве и других малоинтересных вещах, не требующих ответа. Лишь один раз я встрепенулся, когда он начал объяснять, как выбирали название. Оказывается, странным наименованием заведение обязано вовсе не маркетологам, а основательнице – которая, впрочем, давно отошла от дел.

– Интересно, – вежливо вставил я.

– Интересно… – пожевал губами старик, – вот и отель у нас… интересный.

Уточнять, что он имел в виду, сил не нашлось. Зевая, я пожелал доброй ночи и ушёл.

***

После ночных приключений проснулся поздно. Расправившись с кашей и кофе в пустой столовой, я пошёл подышать свежим воздухом.

Снаружи было солнечно и морозно. На самодельном катке веселилась молодая пара. Я облокотился о перила и стал наблюдать, как они, разгоняясь, прокатываются по льду. Ветерок щипал щёки, но уходить не хотелось. Смех девушки заставлял улыбаться и меня – внутри поднималось что-то полузабытое, детское, азартное.

Из-за отеля вдруг появилась Кейт. Её лицо было хмурым, что не вязалось с чудесным днём. Я помахал ей, но она лишь дёрнула плечом.

– Доброе утро, – сказал я.

– Привет, – небрежно бросила Кейт.

Мне стало не по себе.

– Я сделал что-то не так?..

В её голосе больше не звучала беззаботная уверенность. Теперь рядом с Кейт я чувствовал себя неуютно, будто передо мной стоял другой человек, и он был на меня за что-то зол.

– Всё в порядке, – холодно ответила она.

Её равнодушная отстранённость оглушила. Я молча смотрел, как Кейт входит в холл и нажимает кнопки кофемашины. Сквозь застеклённые двери я мог сколько угодно разглядывать её светлые волосы и бордовый свитер. Но разглядывать не хотелось. Я всё ещё чувствовал себя скованным и почему-то – обиженным. Расстроенным, словно это я был девушкой, которую оскорбил случайный партнёр.

Словно это я был девушкой…

Не до конца понимая, что делаю, я сошёл на снег. Парочка всё так же веселилась – кажется, они даже не заметили нашу пикировку. И чем дальше позади оставалась терраса, тем быстрее таяла обида внутри. А взамен сердце наполнялось безоблачной радостью, какая бывает лишь у детей и влюблённых.

Последние шаги я почти бежал. С размаху влетел на каток, и через секунду мы вертелись на льду втроём. Обиды как не бывало – я чувствовал себя счастливым. Солнце сверкало, с ёлок сыпался снег, а рядом со мной была моя…

Стоп.

Из груди словно выбили воздух. Я остановился. Шагнул прочь с катка. Пара что-то кричала мне вслед, но уши как ватой заложило. А в голове пульсировала мысль: не моя, не моя…

Та девушка на катке – не моя. Я даже имени её не спрашивал и лица не разглядел! Почему же чувство, будто я её давно знаю и люблю? Как можно любить человека, если знакомство с ним исчерпывается парой касаний?!

Я вдохнул. Выдохнул и вдохнул снова. Чувство не проходило. В висках начинало ломить, а в груди – сдавливать. Солнце висело душным утюгом. Наверное, в нём всё дело. Солнечный удар и осенью можно заработать.

Я медленно двинулся прочь. В отель возвращаться не хотелось, но под навесом веранды маячила тень. Однако ещё до того, как я добрался к навесу, тяжесть ушла. Я растерянно остановился. Солнце продолжало палить.

Дело не в нём. И не в эндорфинах, и не в пресловутой влюблённости с первого взгляда. И даже не в ссоре с Кейт, не в растрёпанных нервах и не во вчерашнем бухле.

Я обернулся. Парочка продолжала веселиться.

Мои ноги шагнули к отелю, где в холле виднелась фигура Кейт. И всё внутри сжалось – я уже знал, что сейчас произойдёт.

Сердце, заходившееся от любви, вдруг переполнилось обидой. Грустью, болью разочарований. Кейт по-прежнему сидела ко мне спиной, но я готов был ставить все деньги, что на её лице сейчас написаны именно эти чувства.

Я поднял взгляд на вывеску.

Feel Inn.

***

Портье невозмутимо щёлкал семечки.

– Мы не возвращаем деньги.

– Плевать! – я стукнул кулаком по стойке, – я просто хочу убраться!

Почему он такой бестолковый? И почему вообще в трёхзвёздочном отеле лицо заведения на рабочем месте лопает семки?

Что этот разговор ни к чему не приведёт, я уже знал. Как знал и то, что стариковское спокойствие, овладевшее мной и превратившее раздражённый удар в лёгкий хлопок, мне не принадлежит.

Я пытался покинуть отель уже второй день. Вчера, после случая на катке, я вбежал в номер, пошвырял вещи в чемодан, проволок его через холл (где меня едва не стошнило от нахлынувшей злости вперемешку с ленивой неспешностью), забросил в машину и… обнаружил, что дорога не чищена. За ночь насыпало снега, а грейдер не пригнали.

Возвращаться в отель с вопросом «когда?» означало снова окунуться в безумное сплетение чужих чувств. Пытаться выехать по нечищенной дороге – гарантированно завязнуть. Я сидел в салоне «Форда», стиснув руль. К счастью, пара с катка убралась, и меня больше не накрывало волной чуждой любви. Но во дворе мог появиться кто-то ещё, и это не давало сосредоточиться. Как вообще можно думать, если в любой момент тебя может взбаламутить и заставить забыть, о чём ты размышлял и что чувствовал?

В конце концов, я выбрался из машины, достал чемодан и двинулся пешком. Ноги вязли в снегу, как и чемоданные колёса, но я упрямо шагал.

Чем больше я удалялся от жуткого отеля, тем легче становилось. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь посвистами птиц. Но самое главное – тишина царила у меня внутри.

Вспоминая отель, я содрогался. Происходившее в его стенах не поддавалось объяснению, но я его и не искал. Мне было достаточно того, что я больше не подвергался ежеминутному риску стать безвольным объектом – чем-то вроде графина с водой, в котором, как капли чернил, расплывались чужие эмоции.

Это было похоже на паническую атаку. Подростком я пережил несколько таких эпизодов и до сих пор помнил кошмарное чувство всепоглощающего страха. Но самым ужасным был даже не страх, а обречённое отчуждение. Я словно переставал принадлежать себе. Страх отнимал у меня мои эмоции, моё самоощущение, подсовывая взамен нечто постороннее, и я уже не был собой…

Мысли прервал скрежет. Чемодан, не выдержавший прогулки, накренился вбок. Поодаль валялось отломанное колесо.

Я чертыхнулся. Какое-то время стоял, глядя то на него, то на желтеющее небо. Холодало. 

Ёжась в куртке, я ругал себя за то, что не сел в «Форд». И пусть бы застрял! По крайней мере, мог бы сейчас сидеть в тёплом салоне, а не дрожать посреди дороги. А там, глядишь, и грейдер бы приехал.

Я достал телефон. Связь не ловила. Вечер неумолимо надвигался.

Тут наверняка есть волки, подумал я, и тут же, словно откликаясь, в зарослях хрустнуло. Я дёрнулся, и ноги сами понесли обратно.

Вернувшись к отелю, я зашвырнул злосчастный чемодан в машину. Руки тряслись, поэтому я не сразу понял, что мотор не заводится. Должно быть, на морозе сел аккумулятор.

Другие авто всё так же стояли на парковке. Возможно, у кого-то из их владельцев найдётся зарядка.

Но её не оказалось. Я честно опросил всех, кого встретил. Портье лузгал семечки, наблюдая за мной – казалось, что он ухмыляется каждый раз, стоит мне отвернуться.

В этих метаниях прошёл вечер. Оставив чемодан в машине, я заперся в номере и кое-как уснул.

Наутро первым делом отправился в холл. Связь по-прежнему не ловила, но за стойкой был телефон. Торопливо, пока на меня опять не свалилась расслабленная размеренность, я набрал местный номер такси.

– Слушаю.

Я продиктовал адрес отеля, и голос диспетчера тут же утратил жизнерадостность.

– Туда не поедем, – отрезал мужик.

– Я щедро заплачу!

В ухо полетели короткие гудки.

Портье молча смотрел. Мне не показалось – на его лице действительно играла усмешка.

– Вы можете уйти отсюда, только если кто-то захочет вас забрать, – наконец сказал он.

Внутри что-то всколыхнулось. Забрать?

Я позвонил Инесс.

– Алло.

– Слушай, – начал я, – у нас были разногласия, но… Мы могли бы начать всё заново.

Она молчала, и лишь по звучащему дыханию было ясно, что она ещё слушает.

– Понимаю, что поступил глупо…

Я взял у портье семечку, поморщился – не от вкуса, от слов – и продолжил:

– Я сейчас в очаровательном месте среди гор. Почему бы тебе не приехать? Поговорим.

Она продолжала молчать.

– Инесс?

– Мне жаль, Алекс, – наконец произнесла она, – но нам не о чем говорить.

В трубке звякнуло, и связь прервалась. Портье ухмыльнулся.

Я вдруг понял, что мне больше не к кому обратиться. Родителей уже не было в живых, а престарелая тётушка выходила из дома лишь в магазин. Я набрал немногочисленных друзей, не особо на что-то надеясь. Позвонил даже начальнику.

– Я в Альпах, Алекс, – хохотнул мистер Сандерс, – на кой мне твоя глухомань?

На этот раз трубку повесил я сам. Медленно пролистал список контактов. Из сотни с лишним человек я мог позвонить в лучшем случае десятерым. Все остальные, с кем я пил, ходил на бокс, пересекался по работе или в тренажёрке, вряд ли даже вспомнили бы моё имя.

Мне всегда казалось, что я окружён друзьями – не было и дня, когда сычевал бы дома. Я считал себя компанейским человеком. И вот сейчас, в дурацком отеле посреди гор я вдруг понял, как ужасно одинок.

Внезапно меня окатило волной грусти и неуверенности. В холле появилась Кейт. Голова тут же закружилась… 

Болото чужих эмоций. Дни, наполненные не моей любовью, не моей грустью, не моими радостями и печалями; дни чужого стариковского покоя, юной любви, обид и злости – и всё это вместе, в одну кучу, в клубок… Разноцветные чернила внутри меня смешались в один ком ужасающего непередаваемого цвета.

Я раньше не задумывался, зачем людям эмоции. Посмеивался, что без этой «нервотрёпки» жизнь была бы пресна. Но теперь я понял, насколько важно чувствовать, чтобы ориентироваться в этом мире – и насколько важно чувствовать именно своё. Как адекватная эмоциональная реакция позволяет сохранить рассудок, контакт с миром и ощущение себя в нём.

А сейчас я был буквально погребён под чужими чувствами. Настолько, что у меня не осталось сил пересечь холл и выбраться в спасительное одиночество. К счастью, Кейт быстро ушла, но на меня снова повеяло коматозном спокойствием портье. Он что-то щёлкал в компьютере, и мне в голову сквозь ленивое отчуждение пробилась мысль.

– Разрешите воспользоваться?

Портье уступил мне место. Я набрал в поиске «зарядка для авто» и открыл первый попавшийся магазин.

«По данному адресу отправка невозможна», сообщил сайт. Тот же результат выдали следующие. Крупные ритейлеры предложили забрать заказ в городе в сорока милях от отеля. Господи, да если бы я мог!

Я уже собрался закрыть браузер, когда внимание привлёк небольшой баннер.

«Одолевают эмоции? Не знаете, как выбраться? Звоните!»

Наверняка реклама фонда анонимных наркоманов. Но я уже был готов назваться нариком, лишь бы меня вытащили отсюда.

Портье как раз куда-то отошёл, и я схватил телефон.

– Да? – ответил мне приятный женский голос.

– Я звоню по объявлению, – торопливо заговорил я, –  там написано, что вы поможете выбраться.

– Это так, – согласилась невидимая собеседница. – А что у вас случилось?

– Понимаете… – я замялся. Говорить, что застрял в отеле, было неловко. Представляться наркоманом, несмотря на недавнюю решимость, почему-то тоже.

– Попал в трудную ситуацию, – обтекаемо сообщил я, – не вижу выхода. Мне нужно, чтобы кто-то меня вывел.

– Вы хотите, чтобы вас забрали, – не удивившись, сказала женщина.

– Да! – обрадованно крикнул я. 

За стеной послышались шаги. Чувствуя, как меня накрывает дремотная расслабленность, я прошептал в трубку адрес.

***

– Будем рады видеть вас снова.

Портье улыбался, но в его глазах застыл холод. Однако этот холод был обращён не ко мне, а к даме рядом.

Она приехала на серебристой «Витаре», легко преодолевшей снежные наносы. Дама спокойно ожидала, пока портье заполнит бумаги. Немолодая, но симпатичная. В другое время я бы за ней приударил.

Портье вносил данные, бросая полный ненависти взгляд на вновь прибывшую. Такое проявление эмоций со стороны флегматичного старика казалось странным, и я подумал, что, возможно, они с этой женщиной не в лучших отношениях. Так смотрят на старого врага. А ещё – так глядит хищник на другого, более опасного, который уводит добычу у него из-под носа.

Наконец портье закончил. Я подписал какой-то листок и покинул отель вместе с новой знакомой. Она действительно была похожа на пантеру – стройная, гибкая, в чёрном пальто.

– Мы пришлём эвакуатор за вашей машиной, – сообщила дама, выруливая с парковки, – не переживайте.

О «Форде» я как раз переживал меньше всего. Глядя на сосны, я спросил, что это за место.

– Вам не повезло, – ровно ответила женщина. – Таких мест немного, и людям обычно трудно в них попасть. Вам когда-нибудь желали ощутить что-то на себе? Побывать в чужой шкуре?

Я вспомнил Инесс.

Женщина кивнула:

– Хорошо, что успели выйти на нас.

– Просто случайно увидел объявление.

– Случайность – хорошо спрятанная закономерность, – дама улыбнулась и, придерживая руль левой рукой, потянулась к бардачку.

– Угощайтесь.

В моей ладони появился пакетик тыквенных семечек. Но я не спешил его раскрывать. Я во все глаза смотрел на визитку, торчащую в уголке бардачка между пачкой платков и автомобильным атласом.

Think.Inc [2].

---

[1] Англ. Feel — чувствовать, Inn — гостиница.

[2] Англ. Think — думать, Inc — сокращение от Incorporated, в названиях организаций суффикс, обозначающий корпорацию.

Благодарю за внимание! Возможно, вас заинтересует: