Глава 5

Он шёл на свет. Как и в смутных своих не то видениях, не то снах, насылаемых самим Дьяволом, он шёл на свет солнца, которое единственно оставалось неизменным и верным своему ходу. Прикрывая глаза искалеченной рукой, инквизитор двигался по узкому коридору, крепко сжимая некогда принадлежавший немому монаху клинок. Рослый Дамбьен великодушно (если это слово применимо к мертвецу) поделился с Герхардом своей туникой. Когда-то белая ткань приобрела цвет, мало отличимый от тёмного плаща, который инквизитор ничтоже сумняшеся тоже снял с тела монаха. Герхард натянул облачение поверх собственной одежды – длинные рукава туники, перехваченной кожаным поясом, надёжно скрывали руки до кончиков пальцев.

Напряжённый слух ловил каждый отзвук, но, казалось, кроме него и крыс ни единой души не обитало в этом гиблом месте.

Геликона многое успел выболтать пленнику перед своей бесславной гибелью, включая и тот факт, что Герхарда привезли в замок в окрестностях Дармштадта. Итальянец не поленился прогнать повозку через весь город – лишь бы вкусить торжества в полной мере и упиться муками своего бывшего наставника. И подземные камеры замка как нельзя лучше подходили для этой цели.

Твоя страсть к наслаждениям подвела тебя ещё раз. Герхард вгляделся в затопленный темнотой коридор. В мрачных застенках Дармштадтского замка, также известного как замок баронов фон Франкенштейн, инквизитор бывал не раз. Но полумрак и однообразие переходов оказывали плохую услугу попыткам вспомнить дорогу.

Медленно двигаясь на ощупь вдоль стены, инквизитор чутко прислушивался. Скорее всего, вдовица тоже где-то здесь. Если ещё жива, конечно. Неплохо было бы вытащить её – в конце концов, она стала лишь разменной монетой в игре, которую затеял ныне покойный дознаватель. Герхард слишком легко повёлся на расплывчатый донос сомнительного «родственника», указавшего ему на Моту. Ясно же было, что вдова – никакая не ведьма, и её якобы видения умершего мужа Антонио – всего лишь плод душевного недуга. И вот теперь они оба здесь. Нет, никакая не вдова виновата в этом, а только его собственный просчёт.

Стараясь ступать бесшумно, инквизитор продвигался по коридору, минуя редкие факелы и растворяясь в тёмных промежутках между освещёнными участками. Неожиданно коридор расширился, выводя Герхарда в некое подобие зала, откуда веером разбегались ещё пять проходов. Этот зал не был знаком инквизитору. Прижавшись к стене в полумраке, он внимательно осмотрел комнату и скользнул в ближайший по правую руку коридор.

Какой-то из этих ходов обязательно выводит наверх.

Эта каменная кишка была освещена точно так же, как предыдущая, и точно так же здесь не было никакого движения воздуха – только застоявшаяся тухлая вонь.

Стонущий вопль резанул по ушам неожиданно – Герхард молниеносно отскочил к стене, скрытый в рукаве клинок изготовился к битве. Но в коридоре по-прежнему было пусто, и воцарившаяся тишина недвусмысленно утверждала, что опасности нет.

Герхард выждал несколько мгновений и был готов двинуться дальше, когда вопль повторился – на этот раз слабее. Крик доносился откуда-то сбоку – вероятно, со стороны одного из бесчисленных тёмных провалов, которыми то и дело прорезались стены коридора. Свет не достигал провалов, и Герхард мог различить только однообразные чёрные квадраты, расположенные над полом на высоте двух локтей.

Прислушиваясь, инквизитор медленно пошёл вдоль стены. Наконец его ухо уловило скребущий звук и шорохи, раздавшиеся совсем близко. Герхард поднял голову – он стоял возле очередного квадрата.

Заткнув клинок за пояс и сняв со стены чадящий факел, инквизитор приблизился к провалу. Пляшущее пламя выхватило из мрака толстую каменную кладку. Сам провал оказался невелик, в него едва бы смог протиснуться взрослый мужчина. Но шорох шёл определённо отсюда.

Из провала тянуло смрадом, но не тем, уже привычным, застоявшимся воздухом, что наполнял коридоры, а сладковатой гнилью. Факел высветил камеру, в которую и вёл провал – пол камеры оказался гораздо ниже уровня коридора. Бегущие по сырым камням отблески огня высветили виновников шороха – крупных, упитанных крыс, шарахающихся по углам от неожиданного света. На полу валялись розовато-серые куски. Крысиная добыча.

Герхард протянул руку с факелом дальше в проём – и увидел источник пиршества грызунов.

На полу под провалом, далеко внизу, лежал человек… вернее, то, что когда-то им было. Видимо, узник пытался вскарабкаться к проёму по отвесной стене – кладка над ним была испещрена тёмными пятнами и изрезана царапинами. Должно быть, последнее «восхождение» оказалось роковым, и сейчас несчастный лежал на полу, неестественно вывернувшись. Кончики судорожно вытянутых пальцев тянулись к стене, будто она, его убийца, обещала спасение. С потолка камеры срывались капли и падали узнику на лицо.

Тень метнулась по полу – одна из крыс безбоязненно подбежала к телу и вгрызлась в то, что когда-то было ногами несчастного – жуткое месиво из мяса, обломков костей и обрывков ткани. И тело узника вдруг дёрнулось, а из почерневшего рта исторгнулся стон.

Герхард отпрянул. Сдерживая тошноту, он воткнул факел в кольцо на стене и на негнущихся ногах побрёл дальше – как можно дальше от ужасающей иллюстрации безжалостности слуг Господних.

Этот коридор, как и предыдущий, закончился тупиком. Инквизитор развернулся и почти побежал обратно, стараясь поскорее проскочить мимо ужасного проёма и не думать о том, что могут скрывать другие провалы.

Следующий проход оказался братом-близнецом предыдущего. Те же редкие факелы, те же проёмы в стенах. И – неожиданно просторная камера, отделённая толстыми прутьями. Один из факелов висел напротив неё, и сквозь частокол железа Герхард увидел вдову.

– Мота! – негромко позвал он, приближаясь.

Вдова подняла всклокоченную голову. Кутаясь в грязное платье, она сидела на полу посередине камеры, и узилище казалось чересчур просторным для её тощего тела. Странно просторным.

– О… – её рот округлился, а в глазах появилось осмысленное выражение.

– Мота, я…

Герхарда прервал громкий хруст. Вдова вздрогнула и втянула голову в плечи, сжимаясь в комок, а инквизитор к своему ужасу увидел, как стены камеры сдвинулись.

Он быстро оглядел решётку – и мгновенная надежда улетучилась. Всё тот же замок под ключ сложной формы. Мота с надеждой смотрела на него.

– Что значит двенадцать? Что ты пыталась мне сказать? – шёпотом спросил он, отводя глаза.

– Я никогда не была замешана в делах богохульных, – заплакала вдова, – я ни…

– Я ни в чём тебя не обвиняю, – попытался успокоить её Герхард. – Я просто хочу узнать.

– Вы всегда так говорите – а потом сажаете людей в темницы! – с неожиданной ненавистью выкрикнула Мота.

– Тише! – Герхард обернулся, но коридор был пуст.

– И вы уже меня осудили и бросили тут помирать! – она всхлипнула, размазывая по лицу мутные слёзы и сопли.

С противным, режущим слух хрустом стены камеры сдвинулись ещё на пол-локтя.

– Выпустите меня, я всё вам скажу! – завопила несчастная.

– Я не могу, – устало произнёс инквизитор.

Мота обречена. Даже если он чудом вскроет замок, эта умалишённая переполошит всю крепость.

– Скажу всё-всё, что захотите услышать, то и скажу! – ныла вдова, прижимаясь к решётке.

– Прости, – Герхард в последний раз взглянул на Моту – от несчастной явно не будет никакого толку. – Я такой же осуждённый, как и ты.

Он развернулся и скрылся в темноте.

– Антонио! – донеслись до него скулящие всхлипы.

Пробираясь по коридору, Герхард старательно душил в себе голос совести. Мота не протянет и дня. Даже если её вытащат из каменной душегубки, пыток она не переживёт. Но, скорее всего, о ней просто забудут – особенно теперь, когда привёзший вдову дознаватель мёртв, а донос на его покровителя наверняка уже лежит на столе епископа.

Добравшись до конца коридора и уткнувшись в очередной тупик, инквизитор выругался про себя. Вдова вопила, как одержимая, и рано или поздно кто-нибудь явится на её крики. Надо было убираться, и побыстрее.

Но не успел Герхард сделать и шага обратно, как стены впереди озарились рыжими бликами, а по коридору прокатилось гулкое эхо голосов.

Деваться было некуда, и Герхард втиснулся ногами вперёд в один из проёмов, ведущих в жуткие камеры-склепы. Толщина стен здесь была такой, что он без труда уместился в проёме, распластавшись животом на сырых камнях и свесив ноги в камеру.

Гул приблизился, и ухо уже различало отдельные голоса. Зажав в руке клинок, Герхард выжидал.

Стражников было двое. Один из них, судя по голосу, молодой, грубо приказал вдове замолчать. В ответ послышалась невнятная мешанина из угроз и рыданий.

– Пойдём, – прогудел второй, – глянем дальше, что-то тут неладно.

Инквизитор затаил дыхание. Пляшущие отблески становились всё ярче – стражники приближались. И, когда первый из них поравнялся с проёмом, Герхард выбросил вперёд руку и молниеносно полоснул солдата по шее клинком. Он ещё успел заметить удивлённо-испуганное выражение в глазах стражника, прежде чем тот повалился на пол, роняя факел.

Второй солдат среагировал моментально. Отшатнувшись, он уклонился от клинка инквизитора и выхватил меч. Остриё оружия устремилось в проём, и Герхард, сжавшись, оттолкнулся от заплесневелой кладки. Тело скользнуло по мокрому камню, и он полетел в склеп.

***

По замыслу архитекторов замковых тюрем, камеры-склепы явно создавались как помещения, в которые можно только войти, но никак не выйти. Часть стены, примыкавшей к проёму, оказалась наклонена под острым углом – узнику, возжелавшему выбраться тем же путём, пришлось бы карабкаться даже не по отвесной, а по наклонной стене, нависающей над ним. И шанс уцепиться за склизкие от плесени и воды камни скатывался к нулю.

Герхарду повезло – он упал на кучу полуистлевших останков, смягчивших удар, а не грохнулся прямо об каменный пол.

Единственным, что освещало узилище, был слабый отблеск факельного огня, сочившийся в провал из коридора. Этого хватало, чтобы не натыкаться на стены – и не более.

Инквизитор медленно обошёл камеру по периметру, ощупывая кладку. Склеп оказался невелик – едва три шага в ширину и столько же в длину. Пол устилало мягкое, пружинящее под ногами. Он присел и ощупал «подстилку». Пальцы наткнулись на влажную ткань, под которой обнаружилось нечто округлое.

Череп. Судя по размерам – детский.

Черепа и кости, завёрнутые в обрывки одежды, покрывали весь пол. Герхарда передёрнуло. Стражник наверняка уже помчался докладывать об убийстве напарника, совершенно не беспокоясь о том, что пленник сбежит. И справедливо – бежать-то отсюда уж точно некуда.

Для проформы Герхард попытался ухватиться за камни в наклонной стене. Пальцы тут же сползли с мокрой поверхности. Онемевшая левая рука явно была не помощником. Он мог бы попытаться вскарабкаться вверх, цепляясь… чем? Пятками? Зубами?

Клинок по-прежнему был при нём, но лезвие не нашло и крохотного зазора между плотно пригнанными камнями.

Держа клинок в ладони, инквизитор начал не спеша обходить камеру снова, простукивая стены навершием рукояти. Глухой отзвук неоднозначно намекал на отсутствие пустот в кладке.

Факельное пламя сверху вдруг заколебалось, по стене склепа запрыгали блики. Не мешкая, Герхард метнулся под наклонную стену и, скрючившись, замер там. До него донеслись голоса, приглушённые сводами коридора. Вжимаясь в стену, инквизитор ощущал её холод даже сквозь плащ и тунику. В плечо ткнулись какие-то острые выступы, и он подался чуть вбок, упираясь в угол. Голоса звучали уже совсем близко, и Герхарду показалось, что хрустнули его кости – когда со скрежетом стена за ним вдруг провалилась, увлекая его вниз, в непроглядную тьму, дышавшую прахом и затхлостью.

***

Книги. Вокруг пахло книгами. Этот дух – старой бумаги, чернил, слежавшейся пыли и выделанной кожи – спутать с чем-то ещё вряд ли было возможно. Неповторимое сочетание запахов и неуловимого оттенка глубины и тайны – оно появлялось лишь там, где хранились знания. Может быть, так пахнут именно они, бесценные предания, бессмертные свидетельства, давно пережившие своих авторов…

Герхард мало-помалу приходил в себя. Оглушённое падением тело сковала невыносимая усталость. Прошла вечность с тех пор, когда инквизитор в последний раз пил и тем более ел. Всё его существо жаждало отдыха, молило об успокоении боли в истерзанном теле.

Инквизитор заставил себя подняться. Перед ним лежал тот самый кусок стены, а выше, ближе к потолку, алыми всполохами мерцал короткий тоннель, ведущий в камеру-склеп. Из тоннеля веяло жаром, горячий воздух доносил возбуждённые голоса. Среди мелькающих искр Герхард сумел разглядеть тлеющие останки прежних узников. Они так и остались там – в шаге от возможного спасения.

Сквозняк принёс к его ногам крохотный кусок опалённой шерстяной материи.

Он тоже мог бы погибнуть – минутой позже, и его сожгли бы заживо.

Всполохи из тоннеля почти не давали света, но глаза на удивление чётко различали предметы вокруг. Инквизитор наклонился, не сгибая одеревеневших ног, и ощупал фрагмент стены, на котором соскользнул по тоннелю. Камни оказались жёстко укреплены на толстом металлическом листе. На одном из камней с краю обнаружился выступ, напоминающий естественную неровность, но поддавшийся под нажимом.

Запорный механизм. Сам того не ведая, Герхард открыл выход из лишённого выходов склепа. Но кому и зачем могла понадобиться такая хитроумная система?

Времени на поиск ответов оставалось мало. Теплилась надежда, что стражники сочтут его мёртвым. Но подводить начинало собственное тело.

Отвернувшись от каменной «двери», инквизитор обнаружил, почему так пахнет книгами. Их здесь были сотни – покрытых паутиной фолиантов, полуистлевших свитков и пустых, рассыпающихся от времени страниц, на которых уже никто ничего не напишет. Книги лежали на столах и теснились грудами на грубо сколоченных полках. У фолиантов оказалось странное соседство – рогатые черепа щерили остатки зубов, и покрытые пылью камни причудливыми формами навевали мысли о закаменевших существах, которых сам Бог постыдился бы видеть под небом.

– Чернокнижие… – пробормотал инквизитор. Звук собственного голоса, хриплый, невнятный, прозвучал совершенно чужим.

Несколько узких бойниц в стене напротив горели ярко-белым. Сощурившись, Герхард приблизился. Глаза мало-помалу привыкали к свету.

Каждая бойница представляла собой проём, уходящий под наклоном вверх. Укреплённые по стенкам проёма выпуклые зеркала отражали свет солнца, впуская лучи в эту странную комнату. Там, наверху, вовсю сиял новый день.

На одном из столов инквизитор обнаружил маленький томик, собранный из страниц разного размера. Обложки у томика не было – казалось, страницы просто подшивались в книгу по мере накопления.

– «О природе человеческой и животной», – прочёл Герхард на первой странице.

Сгнившие нитки, некогда скреплявшие листы, осыпались трухой, и несколько страниц выскользнуло из пальцев. Мелькнуло изображение бычьей туши в разрезе, испещрённое неясными пометками.

Эти разрозненные записки на обрывках бумаги хрупко шелестели, когда инквизитор прятал томик за пазуху.

Собрав остатки сил, Герхард обшарил помещение и за расписной ширмой обнаружил самую обычную дверь. Она оказалась не заперта. Но, прежде чем выйти, Герхард внимательно оглядел стену, в которой был пробит тоннель.

По всей стене тянулись ровные ряды железных листов – точь-в-точь таких же, как и лежащий на полу. Ширина промежутков между листами, насколько Герхард мог судить, соответствовала ширине камеры-склепа.

Алые отблески всё ещё озаряли тоннель, будто врата в сам Ад распахнули свой алчный зев – для него, отступника, падшего, согревшего на груди еретическую книгу, а в сердце – предательское сомнение.

Инквизитор толкнул дверную створку дрожащими пальцами.

***

Там, за дверью, ничего не изменилось. Он прошёл через череду залов, освещённых так же, как предыдущий. Залы имели форму трапеции со скошенными смежными стенами – скорее всего, они опоясывали что-то по кругу. И бесконечные ряды железных люков недвусмысленно намекали – что.

Цепь комнат закончилась так же неожиданно, как началась. К очередной двери поднималась длинная вереница ступеней, грубо вырубленных в толще земли. Сама же дверь оказалась заложенной толстым засовом. Изнутри.

Герхард оглянулся на оставшуюся позади анфиладу. Из бойниц лился мягкий, почти нежный свет, скрадывавший грубые формы люков напротив. Кто бы ни запер эту дверь, он вышел иным путём. Или не вышел вовсе.

Эгельгарт поднял засов.

Дверь подалась под рукой инквизитора, выпуская его на свободу.

Благодарю за внимание! Возможно, вас заинтересует:

Дорогие читатели!

Мне очень важна ваша поддержка. Вы — те люди, без которых этой книги бы не было. Всё своё творчество я выкладываю бесплатно, но если вы считаете, что оно достойно денежного поощрения — это можно сделать здесь.

Вы также можете поддержать меня, подписавшись на мою группу Вконтакте.

Или разместить отзыв на книгу:

(Visited 127 times, 1 visits today)
Поделиться:

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *