Глава 26

Ты хорошо плаваешь?

За дверью обнаружилось крохотное помещение, расположенное ещё ниже уровня земли. Пол частично был засыпан мусором, сверху нависали бетонные плиты – так низко, что не позволяли встать в полный рост. Я посветила на стык между стеной и потолком. Кладка стены, грубая, каменная, была явно намного старее плит. Бетонный раствор, скреплявший камни, почти выветрился и большей частью осыпался. Щели же между стенами и плитой были аккуратно замазаны. Я поворошила ногой мусор – ботинок упёрся в землю, в которой кое-где ещё проглядывали обломки сгнившего настила.

Так и есть – плиты уложили здесь много позже, уже на остатки стен, а единственную дверь снабдили увесистым замком. Кто-то очень не хотел, чтобы внутрь попали посторонние.

– Куда дальше?

Луч моего фонаря обшаривал помещение, не находя и намёка на второй выход.

– Сюда, – Тесла, пригибаясь, шагнул на середину комнаты и ковырнул носком ботинка хлам. – Здесь где-то должен быть люк. Подсвети.

Он протянул мне свой «Глок». Рукоятка оружия была горячей, будто его держали над огнём. 

Подобрав кусок арматуры, Тесла начал разгребать обломки. Фонарь «Глока», зажатого в моей правой руке, бросал белый световой круг на пол под ногами. «Вальтер» в левой выцеливал вход.

Люк действительно нашёлся. Под слоем мусора и прогнивших досок обнаружилась квадратная железная плита с пару футов в поперечнике. Расчистив её по периметру, Тесла потянул за ввинченное в центр кольцо.

Плита с чпоканьем вышла из земли, оглушительно заскрипев проржавевшими петлями, и отвалилась на кучу хлама. Луч фонаря заплясал по тёмному зеву, пахнуло плесенью и затхлой влагой.

Колодец, открывшийся под плитой, был затоплен. Почерневшая вода заполняла его до самого верха. Отблески света метались по маслянистой жиже. Вода казалась густой – чёрная, лениво перекатывающаяся в узком жерле. Облицовочный камень на стенах покрылся слизью. 

– Дальше что?

Тесла присел возле колодца. Опустился на колени, нагнулся, вглядываясь в воду – казалось, он вот-вот коснётся лбом чёрной жижи. Свет не проникал в её толщу, теряясь в верхних слоях.

– Если вода стоит здесь так долго, то отводящие тоннели либо забиты, либо тоже затоплены, – он выпрямился. – На то, чтобы их расчистить, уйдёт не один день.

Пауза повисла плохо натянутой струной. Блики на чёрной воде бросали на лицо моего спутника причудливые тени, подсвечивали ресницы и контур упрямо сжатых губ.

Носок ботинка ткнулся в слоистую от коррозии петлю на плите. Я опустила «Вальтер», и вокруг разом стало темнее. 

Несколько дней. Расчищать какие-то ходы посреди брошенного мегаполиса точно не получится незаметно. За это время даже самый последний кретин сможет нас обнаружить, а Немой при всей его узколобости кретином всё-таки не был. 

Горло сдавило, будто на нём уже затянулась невидимая петля. Я сглотнула. На этот раз решать мне. Он просил довести – я выполнила задачу. Чёрт с ней, с возможной наградой – Тесла не спешит делиться даже информацией о том, что там, внизу, так с чего я взяла, что он поделится найденным? 

Я искоса бросила на него взгляд. Он не смотрел на меня, глядя куда-то в сторону, в темноту. Прищуренные глаза казались совсем чёрными, словно в них плескалась та же стылая вода.

Не поделится. Да, он был заботлив и добр, но это ещё ничего не значит. Многие заботливы и добры, пока на пути не поставлена точка. После этого каждый сам за себя.

Я крепче стиснула «Вальтер». В груди вдруг защемило, заныло, тонко-тонко, до звона в ушах, охватывая меня всю – казалось, неслышимый стон исходит из самых костных пор, будто ноет и плачет каждая кость, каждая клеточка тела.

– У тебя есть пустая бутылка?

– Ч-что?..

Вопрос был настолько неожиданным, что я даже не сразу осознала его смысл. Негромкий голос Теслы выдернул меня из размышлений, мягко, но настойчиво возвращая к реальности.

– Пустая бутылка, – повторил мой спутник, расстёгивая рубашку.

Я машинально нашарила в сумке опустевшую тару, и тут до меня дошло.

– Ты собрался нырять?..

Тесла кивнул:

– Подержи, пожалуйста.

Ткань рубашки хранила его жар.

– Но у нас нет даже верёвки… – я растерянно посмотрела на чёрный колодец, – и там может быть футов двести…

– Не больше ста двадцати, – Тесла отщёлкнул подствольник «Глока», смял бутылку, выпуская воздух, – верёвка не понадобится.

– Откуда ты знаешь?..

Включённый фонарь устроился внутри смятой ёмкости. Тесла плотно завинтил крышку.

– Подожди меня здесь.

Я смотрела, как он опускается в чёрную воду, как она покрывает его плечи. Фонарь тускло блестел сквозь пластик, будто пойманный в ловушку светлячок. На миг взгляд Теслы остановился на мне. В глазах плескалась отражённая чернота. 

Он глубоко вдохнул, и вода скрыла его целиком.

***

Какое-то время я видела блик фонаря, пробивавшийся сквозь толщу, потом исчез и он. Эхо от всплеска ещё металось, затихая, среди каменных стен, а поверхность воды уже сгладилась, снова застыв непроницаемой плёнкой.

Я отступила на шаг, словно боясь, что колодец затянет и меня. Воздух вокруг будто сгустился, став плотно-холодным. Одежда Теслы в моей руке вдруг показалась смёрзшейся. Я прижала к себе его вещи, пытаясь сохранить хотя бы каплю тепла. 

Когда он вынырнет, ему нужно будет согреться. Вода в колодце выглядела ледяной, и хотя умом я понимала, что это не так, что под бетонными плитами, обливаемыми солнцем по семь десятичных часов в день, ничто не останется ледяным, но всё же не могла заставить себя прикоснуться к мерцающей плёнке.

Стрелки на хрономере застыли. Большая, отмечающая часы, намертво приклеилась к своему месту, меньшая – минутная – прилипла к риске, разделяющей циферблат на десять частей. Десять частей, по десять минут в каждой. Рука с хрономером дрожала в свете моего фонаря. Если пройдёт хотя бы две минуты… Хотя бы две…

Тонкая стрелка сползла на волосок. Луч подствольника замер на циферблате. Я закрыла глаза, прижимая к груди одежду Теслы, его вещи, пахнущие солью и железом. Время застыло плёнкой на поверхности воды.

Громкий плеск ударил по ушам, прокатился по нервам, натянутым будто струны. Я вздрогнула. Глаза ещё торопились открыться, а руки уже сами перехватывали «Вальтер», и свободная ладонь тянулась к Тесле, помогая ему выбраться.

Он покачнулся, хватая ртом воздух. Мотнул головой на мой незаданный вопрос. Струи воды сбегали с его волос, змеились по груди, оставляя блёклые отметины. 

– Дверь, – он выдохнул, сплёвывая жижу, – нужно ещё раз…

– Нет! – вырвалось у меня.

Тесла взял меня за плечи. Его босые ступни замерли на самом краю колодца, на осклизлых от влаги камнях. Уже привычным жестом он приподнял мой подбородок.

Я ждала чего-то вроде «я должен» или «это важно». Но он произнёс – просто и спокойно:

– Я сейчас.

И снова нырнул, лишь мелькнула в свете фонаря его спина, исчерченная шрамами шрапнели, будто неведомыми письменами, которые мне только предстояло расшифровать.

И опять стрелка. Застывшая, будто нарисованная. Словно ещё одна риска на циферблате – лишняя, ненужная. Не будь её – и время бы растянулось в бесконечность, которой ему так не хватает…

Я сбросила сумку. Не отрывая взгляда от хрономера, аккуратно опустила на неё вещи Теслы. Скрипнула расстёгиваемая «молния» на куртке.

Вода больше не плескалась, затянув колодец плёнкой как зеркалом. Непроницаемая односторонняя пелена. Я сглотнула. Плёнка выглядела так, будто намертво запечатала отверстие и не пропускает воздух. В груди вдруг сжалось, словно я уже была там, по ту сторону смертельной преграды. Путь в один конец…

Я мотнула головой. Дерьмо. Идиотские выдумки. Тесла выбрался оттуда и сделает это ещё раз. Но если он не вернётся через минуту…

Я посветила в колодец, едва не окуная фонарь в жижу. Тьма неохотно расступилась, и сквозь толщу воды проглянула массивная колонна, опоясанная чем-то вроде ступеней. Ступени уводили в бездну.

Звякнув, упал на пол ремень. Если Тесла не вернётся через минуту, я нырну следом.

Вода пугала. Беспросветная, густая, непроницаемая… Я коснулась её рукой, и она вязко разошлась под моими пальцами, нехотя пропуская живое тепло.

Полминуты.

Я никогда в жизни не плавала и тем более не ныряла.

Ветровка. Ботинки. 

Земля прохладно коснулась ступнёй.

Пятнадцать секунд.

Я отщёлкнула подствольник. Вынула из сумки пустую бутылку.

Пять.

Стрелка качнулась.

И вместе с ней качнулась вода в колодце, плёнка пошла рябью, разбиваемая изнутри. Я ухватилась за показавшуюся у борта ладонь, словно от неё зависела моя жизнь.

Впрочем, так оно и было.

Тесла с хрипом втянул воздух. По его лицу стекала вода, руки скользили на мокрых камнях. Я вцепилась в его запястье, упираясь босыми пятками в землю, потащила на себя. Мелькнуло и пропало видение – колючий битум, небо в серой копоти туч, графитовый силуэт на фоне размытых облаков…

Тесла тяжело перевалился через край колодца, сел на сырые камни. Отбросил со лба мокрые волосы. Его взгляд остановился на мне – я чувствовала, как он ощупывает меня, будто невидимые ладони проводят по моим голым ногам, по влажной от пота блузке, по ступням, перемазанным грязью… На его губах проскользнула улыбка.

– Ты хорошо плаваешь? 

– Конечно, – не задумываясь, солгала я.

Улыбка исчезла.

– Там дверь, – он свинтил крышку бутылки, достал и погасил подствольный фонарь. Измятая ёмкость с тихим стуком упала на землю. – Она заперта, но давление воды вогнуло её. В щель можно пробраться – это не то чтобы просто…

– Но ты не стал.

– Нет, – Тесла качнул головой. С тёмных от влаги волос сорвались тяжёлые капли, – помещение затоплено, в этом нет смысла. Оно под водой уже очень давно.

– И всё-таки дело не только в этом… – медленно проговорила я.

Он не стал спорить. Его глаза казались бездонными в скупом свете моего подствольника. Такими же бездонными, как проклятый колодец.

– Здесь нет никого, кто умел бы плавать, Ника.

В голове вдруг словно что-то вспыхнуло, будто щёлкнули зажигалкой. Плавать… Здесь нет никого… Здесь…

– В этих широтах, – уточнил Тесла, будто я произнесла последнее слово вслух.

– Ты знал, что я последую за тобой.

Он согласно наклонил голову. Мокрые волосы, упав, скрыли его лицо.

– И знал, что местные не умеют плавать… 

Я говорила и говорила, будто разматывая некую нить, на конце которой должно было быть нечто важное – но что именно, и действительно ли оно там есть, я не могла сказать, пока не распущу весь клубок. 

– Не умеют, потому что им негде учиться. Нет водоёмов, не отравленных кислотой, кроме закрытых колодцев. Озёра высохли, а вода в реках не успевает очиститься. Ты не вчера прибыл в наши края. Ты знал, куда нам идти. Знал про люк, знал глубину колодца. Что там, на дне? Что за запертой дверью?

Он промолчал. Набросил на плечи рубашку, вынул из кармана сигареты. 

– Ты уже бывал здесь… – медленно протянула я, – и знаешь эти места… Зачем тогда тебе понадобился проводник?

Тесла затянулся. Выпустил горький дым, затянулся снова. Передал сигарету мне.

– Я не знаю эти места, – наконец ответил он, – я знаю то, какими они были когда-то. И я не имею понятия ни об их обитателях, ни о том, что собой представляют эти земли сегодня. Я даже не знаю, верна ли моя карта.

– Когда-то? – перед глазами встал срезанный замок, – за несколько лет здесь мало что поменялось.

Он поднял с земли чешуйку ржавчины, растёр в пальцах.

– Ника, – в тоне не было той еле уловимой извиняющейся нотки, которая звучала каждый раз, когда он звал меня этим именем, – там больше ничего ценного нет.

На протянутой руке блестела ржавая пыль.

– Но, возможно, нам повезёт в другом месте.

– В другом месте? О чём ты?

Тесла сцепил ладони вместе, отжимая воду с промокших неизменных глов. Отёр пальцы о рубашку, достал из рюкзака карту, развернул. На хрупкой бумаге остались влажные рыжеватые отпечатки.

– Смотри.

Его рука скользнула над листом – вверх, туда, где отчёркивал землю тонкий пунктир с полустёртой надписью «Полярный круг» – и остановилась в нескольких дюймах от этой линии. Инувик, прочла я.

– Нам нужно сюда.

– Нам?

Я долго смотрела на карту. На разветвления рек, похожих на паутину. На чуть дрожащую полоску изоленты, коснувшуюся самого центра – там, где должен был бы сидеть толстый злобный паук.

– Это самоубийство.

– Ты всё ещё можешь отказаться.

Я закрыла глаза. Могу. Забрать положенную плату и вернуться… куда? 

– Ты выполнила свою часть сделки. Более чем. Я отдам положенный остаток и десять акумов сверху. Возьми их и уходи.

Негромкий голос Теслы проникал в самое сердце. Десять акумов. Это много, очень много. Что значит взять их просто так? Не украсть, не обменять, не заработать – взять. Не приложив ни капли усилий. Я сжала веки так, что под ними вспыхнуло оранжевым. Представила, как запускаю руку в рюкзак Теслы и краду акумы – затаив дыхание, чтобы не разбудить владельца. Как приставляю ствол «Вальтера» к его виску и жму на курок… я вздрогнула. Как веду его на север, минуя мутов, минуя шаманов и бензинщиков, в его заколдованный город и получаю свою награду… 

Говорят, раньше можно было менять ценности на воздух. Получать нечто ни за что. За слова, за видимость действий. Сегодня всё не так. Чтобы что-то получить, придётся что-то сделать. Спланировать, прокрасться, убить или рискнуть быть убитым. Сегодня всё куда более честно. Ощутимая награда за ощутимый риск, и никак иначе. А взять… взять, просто взять, ничего не отдав взамен, ничем не заплатив – невозможно…

В груди вдруг что-то оборвалось. Если наши дороги здесь разойдутся, мы больше не встретимся. Он не найдёт меня никогда. Даже я не знаю, где буду завтра, а он – если вернётся, конечно – тем более не узнает. Если вернётся…

– Но ты не возьмёшь.

Я открыла глаза. Карта всё так же лежала между нами, и палец Теслы касался точки в сердцевине нарисованной паутины. Чёрная изолента. Чёрный блестящий паук.

Тесла поднял на меня взгляд. 

– Ты не обязана идти.

Жерло колодца поблёскивало за его спиной. Минуту назад я была готова броситься в эту ловушку, сулившую мне верную гибель. А сейчас – с такой же готовностью выбираю дорогу на север, откуда ещё никто не возвращался. Как зачарованная, слепо идущая на заклание. И дело не только в том, что я боюсь поворачивать назад.

Я не обязана была нырять и действительно не обязана идти. Проводнику нет резона рисковать жизнью ради заказчика.

Но не всегда нашими поступками руководит разум.

– Если я пойду, то буду бесполезна. Я никогда не ходила так далеко на север. Никто не ходил. 

– Значит, все будут одинаково бесполезны.

Тогда зачем? – хотелось спросить мне. Но я понимала, что любой его ответ будет не тем, что мне нужно. Просто вежливой формулировкой, за которой ничего обоюдного нет, лишь собственные чаяния. А единственную правду я слишком боялась услышать.

– Мне нужно знать, что там, – вместо этого произнесла я, – что там, и что было здесь. Что такого важного, из-за чего ты пришёл сюда снова, и откуда ты пришёл. Я хочу знать, если дальше идём мы. Потому что я больше не твой проводник. Теперь ты будешь вести меня, и я должна знать, куда и почему.

Клубок был размотан, но конец нити терялся в непроглядной воде.

– Как долго заряжается аккумулятор?

– Зависит от ёмкости, обычно несколько дней, но при чём… – я ответила машинально, едва ли осознав смысл вопроса. В груди поднялась волна злости, но вместе с тем опало напряжение – как будто его вопрос разомкнул невидимую цепь.

– Несколько дней, – Тесла бережно свернул карту по сгибам, – а что если это можно было бы сделать за пару часов?

Я повела плечом. Что если бы Земля завертелась в другую сторону?

– Вы не строите электростанций, – карта в руках Теслы превратилась в маленький четырёхугольник.

– А как ты себе это представляешь?

Я села на землю и принялась натягивать брюки.

– Большинство технологий утрачено. Но даже если мы что-то сможем восстановить, у нас нет ни заводов для производства деталей, ни машин для добычи сырья. Вода в реках отравлена – она разъест плотины ГЭС, не пройдёт и месяца. Открытые выработки угля превратятся в ядовитые отстойники, едва начнётся дождь, а бурить штольни нам нечем. У нафтеров есть топливо, но всё опять-таки упирается в металлы и оборудование. И даже если мы каким-то чудом запустим станцию, первый же тайфун оборвёт все провода. А кислотный дождь попирует на их остатках и сожрёт на закуску саму постройку.

Я застегнула пуговицу и подтянула ремень.

– И ты точно не местный, иначе не стал бы обсасывать эту избитую тему.

Чужаков среди нас было мало, но они всё же встречались. Приходили немногие – расстояния велики, а пустоши полны опасностей. Единицы ассимилировались и оседали, остальные шли дальше, и о них больше никто не слышал.

– И к тому же, – я наконец-то подняла взгляд на Теслу, – я всё ещё жду ответа.

– Это и есть ответ, – спокойно сказал он, – ты спрашивала, что мы ищем…

В бездонных глазах блестел свет моего фонаря.

– То, что решит все эти проблемы.

***

Я фыркнула. 

– И как же?

– Есть технологии, – уклончиво ответил Тесла, – возможно, что-то сохранилось. Документация, установки…

– Артефакты прежних, – на смену злости пришло разочарование. Меньше всего мой спутник походил на авантюриста, но вот сейчас выяснилось, что мы охотимся за фантомом.

– С чего ты взял, что они будут работать?

– После катастрофы люди не перестали дышать. Есть воздух, есть земля под ногами. Этого достаточно. 

– Достаточно, чтобы получать дармовую энергию? – усмехнулась я, – брось. Если бы было так, мы давно бы купались в ней. А не грызли друг другу шеи за каждый акум.

Во рту вдруг стало горько. Вспомнились бесчисленные дни, наполненные жаждой и жадностью. Дороги, тропы, баны; сухие развёртки пустошей, летящие навстречу ограждения… Я сплюнула.

– Это выдумки.

– Это принципы, Ника. Того, кто их открыл, считали гением.

– А, ну да. Человек, изменивший мир. Он что-то выдумал, а ты откопал его древнюю карту и…

– Нет.

– Нет?

– Нет, – глаза Теслы, отражавшие луч подствольника, вдруг словно засветились изнутри, – он сам мне её дал.

– Так, ладно, – я подняла руки, – кто-то что-то придумал, открыл, узнал… Неважно. У тебя есть старая карта, по которой якобы можно найти артефакты прежних. 

– Сама по себе карта бесполезна, – заметил Тесла, – на ней нет обозначений.

– Это видно, – съязвила я.

– Возьми любую такую же, и ничего не найдёшь. Всё здесь, – Тесла коснулся лба, – карта всего лишь помогает сориентироваться. Понять, где находились раньше нужные нам объекты.

– Ну хорошо. Этот твой великий человек узнал об артефактах, открыл принципы и вручил тебе карту, чтобы ты эти артефакты нашёл. Что ж он сам в путь не отправился? Или гениям негоже? 

Выражение лица Теслы едва уловимо изменилось.

– Он давно мёртв.

– О! Прекрасно, – я рассмеялась, – мы отправимся к чертям на кулички, чтобы найти возможно неработающую или вообще несуществующую хрень для покойника. 

– Если мы найдём искомое, я заставлю это работать.

Но я не могла остановиться. Я смеялась и смеялась, и этот смех не прекращался, он словно исходил из самого нутра. Я хохотала, утирая слёзы, и продолжала до тех пор, пока тёплые руки не сжали, сильно и бережно, мои запястья.

Когда я пришла в себя, Тесла обнимал меня, баюкая как ребёнка. Моё лицо щипало от высохших слёз, солёная корка покрывала губы. Я шевельнулась, и все кости отозвались глухой болью.

Тесла молча подал мне бутылку. Я глотнула воды, смачивая пересохшее горло.

– Извини.

– Ничего.

– Я… Это просто так странно. 

Глупо. Нелепо. Идти вперёд по карте покойника, чтобы не возвращаться назад, где покойником станешь ты сам.

Тесла улыбнулся – короткой, быстрогаснущей улыбкой, и на его лицо снова вернулось то выражение, которое я никак не могла понять. Досада и удивление. 

– Почему ты не сказал сразу?

– Я надеялся, что наше путешествие окажется короче, – он помолчал, – и ты не увязнешь в этом.

– Надеялся? 

Я положила ладони ему на плечи и заглянула в глаза. Вода смыла грязь с его кожи, и в свете фонаря я отчётливо видела каждую ресницу, каждый крохотный росчерк сосуда на белках, каждую морщинку на упрямо нахмуренном лбу. Мои пальцы коснулись струны шрама – тонкой, коричневатой с краёв и совсем белой в середине, и Тесла не отвёл мою руку.

– Это было вечность назад.

Благодарю за внимание! Возможно, вас заинтересует: