Глава 53

Двигатель, крутящий колесо Вселенной

– Стоять.

Резкое слово звонко рассыпалось в пустоте. Чёрный зев ствола смотрел в грудь Теслы.

– Мы никуда не плывём, – мой палец застыл на спусковом крючке, словно примёрзнув, – вам нужен он и его знания, но вы их не получите.

– Дежа-вю, – пробормотал Джи, выпрямляясь.

Впервые бледно-голубые глаза посмотрели на меня, а не сквозь.

– Ника…

Тесла отступил. Ещё и ещё, шагая назад, даже не пытаясь уйти с линии выстрела. Просто отдаляясь. Порывы ветра хлестали по глазам, и сквозь дрожащие слёзы я видела его силуэт.

Ещё шаг. Ещё. «Вальтер» дрогнул в непослушной ладони. Краем глаза я заметила, как сдвинулся Джи.

– Нет! – прикрикнула я, – шевельнётесь, и будете изучать спиритизм, чтобы с ним пообщаться!

– Послушайте её, – донёсся голос Теслы.

Ветер трепал его золотистые волосы. Отбрасывал полы парки, распахивая их, пытался сорвать расстёгнутый плащ – и мне казалось, я вижу, как в прорехе между полами вздрагивает ткань рубашки в такт биению сердца.

– Что в обмен на данные? – взгляд Джи обливал холодом, – и на сотрудничество?

– Акум, – вместо меня ответил Тесла, – акум для неё.

Тёмные брови Джи приподнялись:

– И только?

– И только.

Ствол «Вальтера» всё ещё смотрел ему в грудь. В потрёпанную чёрную рубашку, в упрямо бьющееся сердце, под ровный стук которого я столько раз засыпала…

Он пошатнулся. И моё собственное сердце встрепенулось, дрогнул «Вальтер», дёрнулся палец на спусковом крючке… Мелькнул слева смазанный силуэт, холодом обожгло руку, и щелчок выстрела слился с грохотом упавшего оружия и хрустом моего запястья.

***

– Ну, не так уж и плохо.

Оглушение от резкого удара проходило. Под боком ощущался твёрдый настил, во рту – привкус крови. Правая рука ныла.

Я открыла глаза. Взгляд заметался по палубе, грудь сдавило – но тут же отпустило. Надо мной склонилась тень – пальцы на протянутой руке были обмотаны изолентой.

– Боги… – беззвучно шепнула я, опираясь на ладонь Теслы.

– Как ты?

Я смогла лишь молча кивнуть. Шевельнула запястьем – нет, не сломано.

– Надеюсь, у норовистой девушки закончились сюрпризы, – послышалось сбоку.

Джи стоял в паре шагов от нас, поигрывая моим «Вальтером». Я поднялась, и Тесла придержал меня за плечи, на миг встав между мною и Джи – преградой от этого холодного взгляда.

– Ты знал, что я не попаду с правой. Особенно на таком расстоянии…

Тесла слегка улыбнулся:

– Я бы не хотел тебя недооценивать.

Тепло его рук разливалось по моему телу, словно ток от клемм аккумулятора. И мне вдруг захотелось, чтобы всё исчезло – и эта палуба, и этот корабль, и Росс, и Джи, и Алва, и даже железные монстры, а остались только мы вдвоём, и чтобы он держал меня так долго-долго – пока не наступит рассвет, и не взойдёт солнце, и тогда горячие лучи сольются с его теплом…

– Ладно, Росс, давай сюда твоих ребят.

Щелчок вынутого магазина вернул меня в реальность. Я подняла голову. Джи, повернувшись к нам вполоборота, смотрел, как его приятель преодолевает последние ярды до спуска с корабля.

– Точно не хочешь, чтобы я поплыл тоже? – Росс прикусил нижнюю губу, – Буксефьорд – это, видишь ли, Гренландия. Чёртовы кулички и то ближе.

– Ничего, – Джи хлопнул Росса по крепкому плечу, – я справлюсь. Ты ж меня знаешь.

– Ну, дело твоё, – притворно проворчал тот, – давай, удачи. Буду ждать инфу. Где меня найти, ты в курсе.

И, неловко прихрамывая, ступил на трап.

– Думаешь, можешь просто приплыть в Буксефьорд? – прошипел Алва, – да тебя там прикончат, не успеешь и на берег сойти!

Росс, обернувшись на эти слова, внезапно расхохотался:

– Любопытно будет на это посмотреть.

На лице Джи играла едва заметная усмешка.

– А тебя я найду и верну должок за предательство, – бросил Алва вслед Россу.

– А вот на это будет любопытно взглянуть мне, – усмешку снова стёрли, так резко, что я поёжилась – настолько острым был этот контраст, – но, чтобы обезопасить наши хрупкие жизни от серьёзной угрозы, почему бы её просто не устранить?

В руке Джи появился пистолет – 16-зарядный «Спрингфилд». Защитного цвета рукоять тускло блеснула в косом свете прожектора.

– Ну-ка, быстро назови три причины тебя не убивать.

– Причины не нужны.

Тепло исчезло с моих плеч – Тесла отпустил меня, и там, где были его руки, словно остались провалы, мгновенно заполнившиеся холодом.

– Просто оставьте его в покое. Считайте это моим условием.

– Не поздновато для переписывания контракта? – «Спрингфилд» всё ещё смотрел Алве в лицо.

– Нет, – светлые глаза встретились с полупрозрачными, и Тесла не опустил взгляд, – если его переписывает тот, кто диктует правила.

Джи усмехнулся:

– Ну, будь по-твоему. Он, конечно, мудак, но как знать – может, ещё пригодится?

Тупоносый ствол пистолета медленно пополз вниз. Но, словно передумав, развернулся на девяносто – ко мне.

– А что насчёт неё?

– Она проведёт вас, – по усталому лицу Теслы скользнула тень улыбки, – лучше, чем я. Это её работа. Ника будет вашим запасным планом, если со мной что-то случится.

– Не слишком ли много условий за одно одолжение? – прищурился Джи.

– Нет, – усталость в голосе Теслы исчезла, её место заняла отточенная сталь, –  если это одолжение стоит намного дороже всех встречных.

– Сучка, – выплюнул Алва, – думаешь, я не взорву вашу башню?

– Вперёд, – холодно парировала я, – ноги в руки и пошёл, снег уже заждался. Сам околеешь или помочь?

На борт по одному всходили люди – мускулистые, сильные парни, укутанные в тёплые шкуры. Над палубой поплыл запах звериного меха, масла, железа и пота.

– Отведите его в каюту и заприте там, – Джи махнул пистолетом в сторону Алвы, – и присматривайте, пока не доплывём. 

Двое парней взяли бывшего хозяина «Каролины Квин» под руки. Тот дёрнулся, но быстро притих.

Оставшиеся люди Росса рассыпались по кораблю. Они походили на пиратов, только что взявших судно на абордаж. Джи, по-прежнему держа оружие в ладони, отдавал малопонятные команды.

Я опёрлась о поручень фальшборта и посмотрела на Теслу снизу вверх. Должно быть, в моём взгляде читался не только вопрос, потому что мой спутник зябко повёл плечами, оборачиваясь туда, куда увели Алву.

– Каждое живое существо – это двигатель, крутящий колесо Вселенной, – негромко произнёс Тесла, – так говорил он…

Высоко над нами сияли звёзды. Десятки, если напрячь зрение – сотни мерцающих точек. Так много и в то же время так мало. Ничтожнейшая часть необъятной Вселенной – кроха, которую мы только и способны разглядеть.

Я смотрела на Теслу. На его лицо, перечёркнутое скошенным шрамом, словно некоей границей, по ту сторону которой осталась вся прежняя жизнь. Что я знала о нём, что в нём видела? Мизерную часть – меньше, чем миллионную долю Вселенной…

– Ты не закончил, – так же негромко сказала я, – свою историю. Как ты решился на тот эксперимент, почему вызвался добровольцем?..

Тесла молчал, в его взгляде плескалось серое море. Огромная, тоскливая бесконечность мимолётных волн. Молчал так долго, что молчание стало ощутимым, густым и тягучим, как мёд, которым светились когда-то его глаза.

А потом он снова обнял меня за плечи.

– Её звали Айрис, – молчание с треском лопнуло, будто хрустнул и сломался лёд, – цветок ириса, так её звали…

Айрис. Его хрупкая, тонкая Айрис; Айрис, качавшая его ребёнка, такая нежная и мягкая – и застывшая, прямая как стрела, недвижно внимающая страшному слову «война». Его Айрис, державшая на руках двухлетнего Тимми и упрямо смотревшая вслед, пока он не скрылся за поворотом дороги. Две пары серых глаз провожали его на германский рубеж. У Тима были её глаза…

Он так и не узнал, что случилось. Говорили, что её подкосила оспа. Сгорела вмиг, твердили односельчане, отводя взгляд. 

Их ложь, такая неприкрытая и наглая, пробивалась даже сквозь чёрную пелену боли, застившую мир. Он слушал – долго, тупо-терпеливо. И, когда высказался последний, он схватил его за грудки и вытряс правду.

Айрис была перебежчицей. Шпионкой, отсылавшей весточки врагу. Её убили. Тайно, ночью, в собственном доме. В их доме, где они когда-то ели, спали, любили друг друга и читали вслух трагедии Шекспира. Каждое слово было будто удар по лицу. Но он слушал. Слушал сквозь нарастающий в ушах звон и твердил про себя одно – не упасть. Не склониться, потому что не склонилась она. Он распрямлял плечи и слушал, не думая о том, что могла знать тихая сельская девушка, не выходившая за околицу поселения, кому и о чём она могла сообщать, если весь её мир составляли коровы и крохотный Тим.

Тима не тронули. Оставили в кроватке – уютной, с высокими деревянными бортиками. Он сам сделал эту кроватку, чтобы малыш не выбрался, играя с погремушками.

Тим не выбрался. Он так и остался, где был, за надёжными решётчатыми бортами. Его не коснулись и пальцем. Все просто слушали – слушали его крики. Сначала громкие, потом всё тише и тише. Потом Тим замолчал.

– Никто не пришёл, чтобы напоить его, – в зрачках Теслы звенела чёрная бездна, – чтобы дать ему молока или хотя бы воды. Никто из тех, с кем мы собирали урожай, праздновали, пили… Никто из тех, с кем я крестил моего сына.

Он выслушал их всех, всех палачей Айрис, всех, кто рассказывал, как её убивали. Выслушал с прямой спиной, глядя им в стыдливо отводимые глаза, глядя, как они кивают друг на друга. А потом мир исчез.

Когда он очнулся, то обнаружил себя у погоста. У крохотной могилки за оградой, без имени и без креста. И он начал говорить. 

Он говорил с ней часами и днями, говорил, выдирая из земли осевшие столбики ограды и вколачивая их обратно, дальше, за её последним приютом. Говорил, плюя на кровавые мозоли на ладонях, заливая в горло дрянной самогон, говорил, забываясь горячечным сном в ускользающей тени. 

– Я хотел слышать ответы… От неё, потому что никто больше не мог мне их дать. Она одна была бы настолько смела, чтобы открыться. 

Тесла поднял голову. Его пальцы, сжавшиеся на поручне, побелели.

– Я мог принять их смерть, но не мог смириться с тем, что никогда не узнаю правду.

Никто не думал обвинять его. Все знали, что он пришёл с войны героем. Большинство сторонились, кое-кто пытался помочь. Но всё, что ему было нужно, это истина, а она ушла вместе с Айрис. Разные люди говорили разное, и можно было лишь выбирать, кому из них верить. Он не верил никому. Он мог верить только ей.

– Они назвали предателем не того, – голос Теслы был горек как полынь, – я предал всего раз, но предал самых близких… Они чествовали меня как героя, но я им не был. Я ненавидел всех тех, кого спас. Всех, кого выносил с поля боя, всех, за кем шёл в воду и огонь, и отдал бы все их жизни, не колеблясь, за одну…

Его голос дрогнул и сорвался.

– Я должен был остаться, – прошептал он, – пусть меня заклеймили бы трусом… 

– Но они убили бы тебя, – моя ладонь накрыла руку Теслы.

– Пусть попробовали бы, – его лицо исказила кривая усмешка, – пусть попробовали… Ей всё равно оставался бы шанс.

– Жить женой предателя? 

– Жить.

Осколки льда хрустально сыпались в бездну. С поручней в свинцовую воду, звеня, слетали кристаллики изморози.

– Я до сих пор не знаю, почему они сделали это, – пальцы Теслы стиснули мои, но его взгляд оставался прикованным к горизонту, – для чего, почему выбрали её? Если нужно было на кого-то указать, кого-то подставить… Почему она? 

– Может быть, это простая случайность, – тихо сказала я.

Он покачал головой:

– Я не верю в случайности. Если бы я остался, то смог бы её защитить. 

В его глазах блестела серебристая пропасть. Пропасть, полная боли – и звёзд, скрытых где-то там, на самом дне, как бесценные бриллианты в толще горных пород. Не такими должны были быть глаза Теслы. Таких глаз не может быть у человека, пережившего то, что пережил он…

– Она и Тим погибли потому, что я их бросил. Я…

Он не договорил, но беззвучно шевелящиеся губы закончили – «я их убил».

– Я выбрал спасать сразу всех. Миллионы абстрактных людей, вместо одного – настоящего. Я не любил никого из этих миллионов, – Тесла закрыл глаза, – а единственного, кого я любил, я не спас. 

Благодарю за внимание! Возможно, вас заинтересует: