Глава 13

На ту сторону

Каша получилась так себе. Огонь вяло жевал плотные купюры, бумага тлела, почти не давая жара. Тесла, ловко орудуя ножом, вскрыл плоскую жестянку с выбитой на крышке бычьей головой. Многообещающая эмблема, однако, подвела – внутри оказались несимпатичные на вид шматы, ноздреватые и совершенно не похожие на мясо. Пахло, впрочем, приятно.

– Соя, – Тесла наколол кусок содержимого на остриё ножа. С куска стекал жидкий сок.

– Свинство, – отозвалась я. Желудок урчал, требуя мяса. Слегка мутило – от голода и вони горелой бумаги. Вентиляция справлялась со своими обязанностями кое-как, и комнатку медленно заволакивало дымом.

Какое-то время мы молчали, жуя сою и на всякий случай глянцуя её абсентом. Когда банка опустела наполовину, я влила в остатки эрзац-тушёнки воду и сыпанула крупы. Тесла тем временем надрезал хлипкую консервную крышку с трёх сторон, отогнул узкие полосы наподобие треноги и аккуратно установил шаткую конструкцию у края костра. Жестянка с соево-крупяным месивом устроилась сверху.

В комнатке теплело. Костерок, хоть и хилый, постепенно согревал воздух, абсент горячил изнутри. Тесла сбросил плащ, усевшись на него как на подстилку, спиной к стене. Я разложила на полу объёмистую штормовку, кинула поверх куртку. Будущий ужин в банке начинал шкворчать. Я нашарила в кармане последнюю сигарету, подкурила от костра.

– Как думаешь, что там? – спросила я, кивая в сторону заблокированной двери.

Тесла пожал плечами, едва заметно поморщился. Тоже закурил – в воздухе поплыл горьковатый густой аромат.

– Вряд ли это технический тоннель, – мой спутник постучал пальцем по гермозатвору, – шлюзовые двери такой ширины и толщины – не для служебных ходов.

Я задумчиво кивнула, глядя в невидимую точку на стене между ним и дверью. От массивных стальных поперечин веяло холодом, мрачным и тёмным. Веяло предупреждением. Тесла, казалось, ничего не замечал, хотя его и дверь разделяло не более шага. Он сидел спокойно, непринуждённо откинувшись на стену. Дым над его головой свивался тугими кольцами. Я вдруг подумала о том, что он не стал проверять, перекрыла ли я выход. Просто принял на веру. Что это – глупость, беспечность? Вряд ли. Забывчивость, простая оплошность? Незнание? Как с хрономером, как с сигналкой, с картой… 

Или, быть может, в этом случае всё же доверие.

Я бросила окурок в костёр и зачерпнула варева. Пожевала жёсткую тюрю.

– Скорее всего, там убежище, – сказал Тесла, – может быть, нетронутое. Не пригодившееся.

Полусырая крупа навязла в зубах. Нетронутое убежище. Возможно, с запасом продуктов. Не исключено, что часть из них сохранилась – в таких местах всегда можно найти что-нибудь долгоиграющее. 

Будто угадав мои мысли, Тесла кивнул. Провёл ладонью к молчащей консоли.

– Даже если собрать все наши акумы, этого не хватит, чтобы запитать систему управления, – вслух подумала я.

– Да нет… – неопределённо отозвался мой наниматель. 

Его взгляд блуждал по гладкой чёрной поверхности дисплея – казалось, Тесла что-то высчитывает в уме. В светлых глазах играл огонь, от чего они казались оранжевыми. 

– Подать напряжение можно, – наконец добавил он, – но если консоль и не сгорит, мы всё равно не знаем кода. Хотя вряд ли он тут поможет – замок, видимо, заклинило. Разве что пытаться коротнуть.

Я хмыкнула. Где, интересно, он собрался взять такой источник тока, чтобы оживить консоль, не говоря уж о том, чтобы её закоротить? Ну даже, допустим, он что-то придумает, толку с того? Мы спалим все наши акумы, а за дверью может оказаться ничего. Или что-нибудь похуже. Это как брать мута в мешке.

Очередные десять тысяч полетели в огонь. Растрёпанная пачка валялась в пыли, оседающий пепел покрывал чёрными оспинами напечатанные лица давно умерших гранд-персон.

Съеденная каша оставила во рту вяжущий привкус. Вода закончилась, во фляжке тоже болталось на донышке. Так и не проварившееся зерно тяжело осело в желудке, и очередной глоток абсента резко ударил в голову.

Тесла вынул две сигареты, подал одну мне. 

– Не стоит тратить время на дверь, – он затянулся и выпустил дым в потолок, – нам ещё идти и идти.

Я хотела было возразить, что с нашим запасом продуктов и особенно – питья, предстоящий путь грозит остаться непройденным, но промолчала. Это мегаполис. Что-нибудь здесь должно найтись. Что-нибудь, что ещё не утащили звери, не вывезли нафтеры и не слопали муты. Что-то съедобное, не протухшее и не заражённое радиацией. Хоть что-нибудь…

Сигарета горчила, но эта горечь была даже приятна – после соевой размазни, к которой в качестве заливки явно подмешали машинное масло. Я не спеша тянула пряный дым и разглядывала Теслу. Сквозь сгустившиеся клубы его силуэт проступал слегка размытым абрисом. Распахнутый ворот рубашки – я уже заметила за ним эту привычку, словно ему всегда было жарко. Ключицы перечёркивает узкая лента, на которой за спиной повисла шляпа. Респиратор спущен на грудь, маска поблёскивает линзами, зеркаля блики костра. Светятся отражённым оранжевым крохотные пуговицы рубашки – изогнутая россыпь мелких огоньков, бликует пряжка ремня. Горит угрожающе-мрачным рукоять «Глока» в поясной кобуре. Посверкивают металлические заклёпки на свободных брюках, кнопки на многочисленных карманах, кручёные тонкие тросы на мысках ботинок. Вращается блестящее колесо складного ножа в тонких пальцах, переливается амальгама медовых глаз.

Чёрный и закатный. Тьма и преддверие тьмы.

– С рассветом двинемся через мост, – я поёрзала на куртке, зевнула. – У нас три часа. Спим по очереди? Я первая.

Он задумчиво кивнул. Швырнул окурок в костёр, размотал побуревшую бандану, не глядя плеснул из фляжки. 

– Надо зашить, – не выдержала я, – или хотя бы прижечь…

– Не сейчас, – оборвал меня Тесла, – позже сделаю всё, что нужно.

– Но может…

– Сказал же – не сейчас!

Я пожала плечами. Хочет подцепить сепсис раньше времени – его дело. Дорогу обратно я как-нибудь найду.

Тесла торопливо затянул повязку снова и откинулся на стену, уставившись в потолок. Я отвернулась. Вытянула руки к костру. Внутри неприятно свербело. Зачем вообще раскрыла рот? Неужели настолько боюсь Немого, пса и всей этой психованной бражки, что меня бросает в дрожь при мысли о том, что придётся возвращаться? Или не хочется остаться одной в этом гиблом месте? Или же я просто беспокоюсь о своём нанимателе – в конце концов, он мне ещё должен.

Едва заметные дырочки над головой всасывали клубящийся дым. Костёр почти догорел, перестал потрескивать в нём тлеющий мусор. Сумрачная тишина прерывалась только нашим дыханием. Сквозь вентиляцию долетали далёкие звуки – словно кто-то стучал жестяными листами друг о друга. До странности ритмичные и потому не похожие на капризы ветра. Я вслушивалась в рваный перестук, складывавший в голове странную мелодию, и старалась не думать о том, кто мог её играть. 

Стаккато дождя вкралось в однообразную пьесу – сначала мелко, редко, потом всё быстрее и громче. Снаружи разыгрывался настоящий ливень. Я мысленно чертыхнулась. Если дождь к утру не прекратится, он может нас задержать. Когда с неба льётся слабый, но всё же раствор серной кислоты пополам с азотной, под таким коктейлем не особо побегаешь. Псина, конечно, тоже не бессмертная, но на месте вряд ли станет сидеть. Эти твари умны, как люди, и выносливы, как машины. Да, дождь не пойдёт псу на пользу. Но я не удивлюсь, если увижу зверюгу с листом железа в зубах, изогнутым на манер зонта.

Пёс вынюхает нас, нагонит, и тогда…

Что случится «тогда», я не стала додумывать. Мысленно пересчитала акумы в сумке, наощупь подгребла её поближе. Мрак окончательно затопил комнатушку, поглотив всё, кроме россыпи тускло-алых точек в костре. Глядя на них, я бесшумно проверила «Вальтер» в кармане.

Тесла молчал, звук его дыхания глушился шумом ливня. Тёмная фигура слилась с окружающим мраком. Дождевой шорох и перестук железа снаружи лишали последней, такой важной возможности ориентироваться на слух.

Я медленно выдохнула. Ныли ноги, тянуло живот, но в остальном всё было в норме. Если мой наниматель вздумает стать моим палачом, у меня найдётся чем его встретить.

 Я укрылась курткой и приказала себе спать.

 ***

Утро принесло с собой глухую боль в ступнях и урчание в пустом желудке. Пересохшее горло царапало, будто его тёрли наждаком. Давно погасший костёр рассыпался чёрными углями, брошенный на пол фонарь сочил бледный свет. 

Я потянулась, разминая затёкшие мышцы. Хрустнули суставы. «Вальтер» привычно оттягивал карман. 

Ночь прошла тихо. Дважды мы с Теслой менялись – он засыпал, я дежурила, и наоборот. Снаружи то тише, то громче шумел дождь, бились друг о друга невидимые ржавые литавры, что-то скрипело и ухало вдали. Лишь однажды среди этого уже обыденного шума вдруг ударило и раскатилось – звук походил на далёкий выстрел, но мог быть и грохотом обрушившейся стены. Эхо рассыпалось по застывшему мегаполису, и ещё долго мёртвые дома перебрасывались осколками отдалённого гула. 

Я пристроила свёрнутую штормовку на сумке, вытянула рукава, завязала узлом под днищем. Перебросила ремень через плечо. Потяжелевшая сумка давила на ключицу, но бросать презент скелета не хотелось. Я вообще не привыкла что-то выбрасывать просто так – как знать, когда в следующий раз судьба одарит. 

Магазин «Вальтера» блеснул пятью патронами. Я заткнула оружие за пояс брюк, натягивая респиратор. Протёрла защитную ленту – рядом Тесла смахнул манжетой рубашки пыль с линз своей маски. 

О завтраке не заговаривали. Молча, деловито собрали жалкий скарб, вщёлкнули подствольники. Мой разрядился ещё вчера, и я на ощупь наматывала на зудящие ладони лоскуты ткани, ругаясь про себя.

Перед дверью Тесла помедлил. Тонкая спица луча протыкала темноту, в белёсом свете плясали пылинки. Я вынула отмычки.

Болт провернулся в своём гнезде с оглушительным скрипом. Я вздрогнула, дрогнул и луч, сбиваясь в сторону. Спина мгновенно покрылась липким потом. Казалось, ржавый стон разбудил всех вокруг – всех монстров, таящихся во мраке, они выбрались из-за шлюза с консолью и уже готовы наброситься, они маячат сзади, они поджидают снаружи, и стоит только обернуться, стоит только распахнуть дверь…

Болт выпал, звякнув о бетон. Тесла кивнул мне и толкнул створку ногой.

За ней было пусто. В предбанник нанесло воды, по углам блестели лужи. Клочья плесени белели рваными пятнами. В щели сочился чахлый рассвет.

Тесла шагнул к выходу, не опуская настороженно вздёрнутый «Глок». Приоткрыл дверь, впуская в предбанник блёклый серый сумрак. 

– Чисто.

Я выбралась следом за ним, переступая через лужи. Город снаружи, промокший и серый, нависал над нами молчаливой громадой. Низкое небо цеплялись за верхушки зданий. Порывами налетал ветер, свистел в ушах, оглушая и выдувая тепло. Пальцы на рукояти «Вальтера» мгновенно заледенели.

– Надо найти подъём на дорожное полотно, – Тесла быстро оглядывал проспект, его светлые глаза приобрели оттенок свинцового неба, – возможно, сохранились технические лестницы.

– Почему не поискать другой мост?

Тяжёлые тучи перетекали одна в другую, тупо переваливались через дома, вспарывали себе брюхи острыми кусками стропил. Казалось, ещё немного, и из разорванных синих внутренностей польётся кислота.

– Если не сможем перейти здесь, так и сделаем, – Тесла прищурился, – вдруг пёс решить дать нам такую возможность. До ближайшего моста с десяток миль.

Я вгляделась в проспект. Он был по-прежнему пуст. Сизые тени скопились в углах, над мокрым асфальтом курилась тонкая дымка. 

Что-то было не так. Не так и неправильно – в тишине таилась угроза. Брошенные мегаполисы пусты только на первый взгляд. В них всегда кто-то есть, и хорошо, если этот кто-то демонстрирует свои враждебные намерения открыто. Гораздо хуже, если он – или они – предпочитают сначала наблюдать…

И было не так что-то ещё. Ощущение неправильности происходящего. И вовсе не из-за окружающих руин. Я бывала в покинутых городах достаточно, чтобы свыкнуться с этим чувством извечной, вездесущей опасности. Загвоздка крылась в другом. Я ощущала себя не на своём месте, будто сбившейся с курса. Возможно, дело в усталости? В разряде акумов на имплантах?

Тесла не дал мне додумать эту мысль. Отойдя от опоры, он указал рукой вдаль – там темнела громада бывшей насыпи, когда-то служившей подъёмом на мост.

– Идём.

Мы обошли опору и выбрались наверх – туда, где проспект обрывался зубцами изломанного асфальта. Развязка, некогда соединявшая мост и улицу, превратилась в нагромождение бетонных блоков, ржавого железа и арматуры. Отсюда лучше просматривались пролёты моста – застывшие над рекой арки с подвешенным дырявым полотном. Полотно терялось в предрассветном тумане. 

Поглядывая на проспект, мы обогнули край разлома. Насыпь вблизи оказалась намного круче, чем виделась издалека. Просевший песок обнажал куски прямоугольных плит, измазанных в глине и застывшей извёстке. Один край полностью обрушился под весом полотна развязки – огромный фрагмент асфальта вздыбился, уткнувшись в берег реки и превратив эту сторону насыпи в почти отвесную плоскость. 

– Держится плотно, – Тесла пнул «стену» носком ботинка, – заберёмся здесь.

Я не возражала. Покрытый щербинами асфальт – всё же лучше, чем ничего. Послужит и опорой, и барьером.

Цепляясь за крошащиеся камни, мы полезли вверх вдоль края рукотворной стенки. Промокшая глина чавкала под ногами, подошвы оскальзывались на склизкой жиже. Брызги липкой серо-коричневой грязи взлетали в воздух, оседали на лице, забивались в нос. Я смаргивала, тёрла глаза рукавом куртки. Защитная лента покрылась рыжими разводами в первые же секунды, и её пришлось сдвинуть на лоб. «Вальтер» оттягивал пояс, спину жгло – невидимый взгляд чёрных глазниц в трупно-белых стенах. Я пригибалась, едва не задевая животом насыпь, прижималась к неровному изломанному краю, отделяющему нас от реки. Ботинки бессильно соскальзывали с мокрого асфальта, когда я пыталась упереться в него носком. Пальцы скребли по камням. Стоит отпустить – и окажусь внизу, в этом месиве из песка, глины и бетонных обломков. Низкое небо висело над самой головой, готовое в любую секунду разродиться жгучим дождём.

Гребень насыпи был узким. Асфальтовый заслон остался ниже и уже не защищал от холодного речного ветра. Я стёрла с лица грязные разводы, другой рукой выдёргивая «Вальтер». Пальцы сомкнулись на успокаивающем рельефе рукояти, и я рефлекторно пригнулась – здесь, высоко на гребне, мы представляли собой чудную мишень.

Тесла, должно быть, тоже это почувствовал. «Глок» блеснул воронёной сталью в его ладони. 

Полотно моста серело в нескольких десятках шагов от нас. Тесла кивнул, предлагая мне идти первой. Ветер глушил все звуки, и когда я, не выпуская из руки пистолет, двинулась по острому гребню к мосту, шум моих шагов тоже растворился в бесконечном гуле. Я не слышала и Теслу, лишь ощущала спиной его присутствие – шестое чувство, выработанное за годы в пустошах. И я не знала, стало ли мне спокойнее идти теперь, когда он прикрывал меня. Или я предпочла бы иметь за спиной только мёртвые руины.

От края насыпи тянулись две стальные балки – единственные ниточки, ещё связывающие мост с проспектом. Одна балка, искорёженная и перекрученная, зацепилась за основание моста двумя карикатурно огромными болтами. Болты раскачивались и скрипели в разодранных гнёздах, цеплялись приржавевшими гайками за бесформенный металл. Балка ходила ходуном. 

Я откинула со лба волосы. Второй стальной рельс казался устойчивее. Балансируя на краю насыпи, я осторожно ступила на него одной ногой. Древний металл застонал, но не покачнулся. Я оглянулась на Теслу. Он стоял вполоборота – так, чтобы видеть и мост, и проспект. Светлые глаза над закрывшей рот и нос маской остановились на мне. Снова этот внимательный взгляд. Взгляд человека, который видит больше, чем говорит.

«По одному», жестами показала я. Ветер бил в лицо, резал кожу колючими ледяными порывами. Тесла кивнул.

Я шагнула на мост. Балка под подошвами дрогнула и замерла. Она была узкая, слишком узкая, и носки моих ботинок зависали над пропастью, когда я делала следующий шаг. Внизу бесновалась река, швыряла холодные брызги. Опухшее небо давило сверху всей своей тушей. Сжимая в ладони «Вальтер», я двигалась по тонкой балке как по канату. 

Ветер вдруг сменил направление. Резкий порыв ударил в спину, я взмахнула руками, удерживая равновесие. Нога запнулась, цепляя соседнюю балку, и та с ужасающим стоном качнулась, отклонилась в сторону и через секунду с размаха ударилась об опору под моими ногами.

Стальной рельс содрогнулся. Я вцепилась свободной рукой в мокрый металл, сумка соскользнула, ударила меня по запястью, едва не выбив пистолет. Гул железа смешался с издевательским хохотом ветра, плеснула свинцовая волна, обдавая взлетевшими брызгами. Вода внизу грохотала и пенилась – бесконечно, головокружительно далеко. Я зажмурилась.

Налетевший порыв стих так же внезапно, как начался. Балка перестала дрожать, и я выпрямилась. Сердце бешено ухало. Последние ярды по узкому рельсу я преодолела почти бегом и рухнула на мостовое полотно, ткнувшись коленями в шершавый асфальт.

Обернулась – Тесла уже ступил на балку. Неверная узкая опора колебалась – я видела, как дрожит её край, привинченный к основанию моста. Соседняя балка раскачивалась на своих разболтанных креплениях. 

Фигура Теслы быстро приближалась – тёмный силуэт под монохромным небом. Ветер развевал полы плаща, швырял в лицо выбившиеся пряди, ударял плотными волнами, норовя опрокинуть. 

Тесла шёл, не выпуская из руки «Глок». За его спиной вырастал мегаполис, по-прежнему обманчиво пустынный. Я смотрела на гребень насыпи, готовая в любой момент увидеть там новые – чужие – силуэты. «Вальтер» врос в ладонь, вместе со мной ожидая мишеней. Но единственной целью оставалась фигура Теслы – балансирующая на узкой серой ленте, открытая ветру и шальной пуле.

Он сошёл с балки, оказавшись в шаге от меня. На висках блестели капли – не то пот, не то брызги воды. Взгляд светлых глаз на миг остановился на «Вальтере». Скулы над пластиком маски дрогнули, будто Тесла собирался что-то сказать. Но он промолчал.

Благодарю за внимание! Возможно, вас заинтересует: