Глава 11

Он ожидал письма дня через три – не раньше. Но уже следующим утром постучавший в дверь рассыльный вручил простой белый конверт без обратного адреса.

Щурясь спросонья, Джи прошёл в гостиную, подхватил чашку с кофе и, устроившись на подлокотнике тяжеленного старого кресла, вскрыл письмо.

«Мистер Джи! Спешу сообщить вам, что ознакомился с материалами, которые вы мне столь любезно предоставили. Могу лишь предполагать, плодом изучения каких первоисточников являются изложенные в этих материалах выводы. Как бы то ни было, вы завладели моим вниманием. Я готов удовлетворить вашу просьбу, поскольку вы авансировали мне сведения несомненно не менее ценные, нежели я смогу предложить вам.

Я приглашаю вас присоединиться ко мне в моей Уорденклиффской лаборатории – сегодня в пять часов пополудни или в любой другой день в это же время.

Никола Тесла».

Джи взвесил на ладони послание, написанное аккуратным ровным почерком на фирменном бланке. Изучить за одну ночь все выкладки Мастера, касающиеся работы капсул? Джи покачал головой и отхлебнул кофе. Эксцентричный учёный снова сумел удивить. Правду говорят, что он почти никогда не спит… Феноменальный человек. Джи задумчиво опустил письмо поверх стопки газет, найденных в незапертом ящике стола. «Я всего лишь приёмник идей, витающих в общем информационном поле Вселенной», кричал готический заголовок с пыльной страницы «Таймс». Кажется, Андриан долго следил за достижениями учёного, прежде чем обратиться со своей просьбой. Старший поверил изобретателю – и не прогадал. 

Джи долго смотрел на строгую лаконичную подпись Теслы. Веками «дети ночи» как непрошеные гости вкрадывались в память своих жертв. И вот сербский гений стал первым из людей, кому удалось сравняться и даже превзойти потомков Лилит. Он сумел приобщиться к таинству прошлого и научился проникать в его загадки – пусть и другим, куда более сложным и вместе с тем более ясным способом. Джи усмехнулся. Вот он, момент истины – не человек склоняется перед потомком далёкой Евы, а «дитя ночи», бессильное со всеми своими вечностями и никем не объяснёнными способностями, ищет помощи у человека – приверженца чистой науки…

Джи сжал в кулак и снова разжал левую руку. Латунный каркас отозвался еле уловимым стоном. Вот – наука. И то, что делал колдун-Нахтрам – тоже наука. И пистолет Леонардо, и невозможные ещё полвека назад лампы накаливания – свет в каждом доме, и машины в сотни лошадиных сил, и укрощённая Ниагара, поставленная на службу человечеству – этим хрупким, быстрогаснущим, таким уязвимым и слабым людям. Костыли цивилизации. Но не одни люди нуждаются в подпорках. Рука сама потянулась к висящему на груди медальону. «Коробочка» из тела Ли, и её светящаяся шкатулка… И эта странная «серьга» на его будущем портрете. Потомки Лилит тоже не могут без собственных костылей.

Так кто же тогда «дети ночи»? Пережиток прошлого? Ошибка, порождённая глупой случайностью? Лишняя тупиковая ветвь дарвиновской эволюции?

Пальцы поглаживали чуть тёплую крышку медальона. Ли. Её будущее ещё не настало. То далёкое грядущее, где они сходились в баре. Она – чтобы убить; он – чтобы быть убитым. Так она сказала.

Сквозь опущенные шторы сочился бледный серый день. На ковре лежал причудливый узор белёсых чёрточек. Джи отдёрнул пыльный бархат – узор исчез, сменившись светлым квадратом.

Его отправили в прошлое намеренно. Более того, он добровольно дал согласие на это, как и остальные Наблюдатели. Но Ли не была одной из них. Её перемещение – случайность. Какой-то мощный взрыв, спровоцировавший прокол пространства-времени. 

Джи стиснул в ладонях край шторы. Значит, «Гнозис» был реализован позже. Ли сказала, что они были рядом… почти рядом в момент взрыва. Как он потом мог дать согласие на эту авантюру с наблюдением? И зачем… Неужто для того, чтобы встретиться с Ли? Чтобы найти её в прошлом?..

Тонкий солнечный луч пробился сквозь разрыв в облаках, коснулся щеки. Джи молча смотрел в окно. Приятное тепло сменилось жаром – по щеке будто чертили калёным железом. 

Смотреть. Наблюдать. Для чего? Может, нужно вмешаться? Повлиять на ход истории, что-то изменить? Перевернуть? Хотя бы попытаться. Что-то записать, зафиксировать, может быть, даже суметь как-то передать информацию туда… Организаторам этой нелепой программы. Ведь не может же быть, чтобы целые века прошли в пассивном наблюдении!

Охвативший щёку огонь прожигал насквозь. Раскалённый солнечный прут терзал плоть, добираясь до кости. 

Джи отвернулся, шагнув в тень.

К чёрту всё. Пора получать ответы.

***

В половине пятого вечера солнце едва касалось жидкой полоски уорденклиффского леса. Джи не спеша шёл от железнодорожной станции, выбирая тенистые участки. На платформе не нашлось ни одного извозчика. И теперь, минуя бесчисленные однообразные поля, Джи понимал, почему. Когда-нибудь на месте пустых участков вырастут симпатичные двухэтажные коттеджи – но пока что Уорденклифф был необитаем. Если не считать башни, конечно.

Творение Теслы возвышалось над полями, как гриб над примятой травой. Огромный, в полторы сотни футов высотой, деревянный гриб с колоссальным металлическим куполом. Солнечные зайчики играли на блестящей обшивке – как будто по куполу метались сполохи огня.

Вблизи башня производила чудовищное впечатление. Не дойдя до неё пары десятков шагов, Джи остановился, неприятно поражённый кажущейся хрупкостью конструкции. Купол давил своей тяжестью, будто деревянные опоры вот-вот подломятся и рухнут. Вдоль позвоночника побежали мурашки. Кем нужно быть, чтобы такое спроектировать? И каждый день входить в постройку, которая выглядит так, словно готова в любую секунду сложиться карточным домиком…

Рядом с башней приткнулось вытянутое одноэтажное строение красного кирпича. Три трубы поднимались над крышей, из одной неторопливо выкатывался белёсый дым и поднимался столбом в безветренное небо.

И башня, и пристройка оказались обнесены наспех сколоченным забором. Калитка была открыта – Джи толкнул её и вошёл во двор, стараясь не смотреть на колосс, громоздящийся сверху. Утоптанная почва, изрытая ямами, местами проседала под ногой. На равном удалении от башни Джи заметил несколько групп деревянных столбиков, отгораживавших что-то на земле.

Дверей в башне нашлось две, и обе были заперты. Джи обошёл монстра по кругу. Коснулся стены – та ещё хранила тепло уходящего солнца. От нагретого дерева пахло смолой.

– Я знал, что вы придёте сегодня.

Высокая худая фигура учёного появилась в дверях пристройки. Тесла поспешил навстречу гостю, на ходу снимая прорезиненные рукавицы. Облачённый в строгий костюм, он ловко лавировал между взрытыми холмиками, почти не глядя под ноги. Солнце било ему в лицо, отчего светлые глаза изобретателя казались золотыми.

– Я отпустил рабочих, – продолжал учёный, отпирая дверь башни, – никто не задерживается здесь сверхурочно. Мы отстаём от графика, но я не имею права требовать от людей больше, чем они могут – тем более без компенсации. Прошу вас.

Внутри башни было темно, но Тесла с громким щелчком повернул какой-то рубильник. Раздался гул, и на стенах налились холодным светом вытянутые трубки.

– Что это такое? – Джи коснулся одной из трубок – та была лишь слегка тепловатой.

– Газоразрядные лампы, – изобретатель опустил засов на двери и снял трубку со стены. Она продолжала светиться в его руке.

– Но как… – Джи переводил взгляд то на голую стену, где только что висела лампа, то на белый блик, бросаемый светом на пыльные тупоносые туфли учёного.

Вместо ответа Тесла протянул лампу Джи.

– Возьмите.

Трубка пульсировала ровным белым светом.

– Внутри лампы – разреженный газ, – пояснил Тесла, отворачиваясь к громоздкому аппарату посреди башни, – мы с вами находимся в электромагнитном поле, создаваемом генератором. Генератор производит токи высокой частоты. Они не опасны для нас с вами, но заставляют газ светиться, разгоняя и разогревая его молекулы внутри трубки.

– Это… это будущее, – забыв о тяжести нависшего купола, Джи вглядывался в глубину пульсирующего свечения.

– Так и есть, мистер Джи. Прошу за мной.

С лампой в руке Тесла обошёл аппарат. В тёмной громаде позади оборудования угадывались очертания винтовой лестницы, ведущей наверх. Но вместо того, чтобы подняться по ней, учёный нагнулся, высвечивая что-то у себя под ногами. Джи подошёл ближе – в деревянном настиле пола едва заметно обозначился квадрат люка.

– Видите ли, не все готовы сегодня делать ставку на завтра, – говорил Тесла, возясь с навесным замком, – но я всё же надеюсь, что мой инвестор проявит благоразумие.

– Я оплачу вашу помощь, – осторожно сказал Джи.

– О, не стоит! – отмахнулся Тесла, откидывая крышку люка, – несколько сотен долларов меня не спасут. Кроме того, вы уже в достаточной мере одарили меня.

Внимательные глаза изобретателя на миг задержались на Джи. По спине снова пробежал холодок – взгляд проникал в самое сердце. Так смотрит тот, кому известно о собеседнике больше, чем говорится вслух. 

– Идёмте.

Под люком скрывался каменный колодец. Проложенная в импровизированной шахте лестница уводила в черноту. На стенах, облицованных каменными блоками, налипли капли цементного раствора.

– Я буду с вами предельно откровенен, мистер Джи, – говорил Тесла, пока они спускались, – ваши материалы пришлись весьма кстати. И я полагаю, вы имеете право знать, для чего я намереваюсь их использовать.

– Строго говоря, это не мои материалы и не мои открытия, – заметил Джи. Спиральная лестница становилась всё уже, зажатая между каменными стенами, и углы торчащих грубых булыжников то и дело задевали плечи.

– Вот как? – Тесла даже не обернулся, лишь поднял повыше лампу, – что же, у владельца есть патент?

– Боюсь, такое нельзя запатентовать. Не сейчас, по крайней мере.

– Полагаю, что да. Работающие прототипы описанных капсул – замкнутых систем – ведь нет возможности предоставить, – вопроса не прозвучало, – так, чтобы это не вызвало широкого общественного резонанса.

– Я рад, что мы с вами хорошо понимаем друг друга, мистер Тесла.

– Ваш друг Андриан говорил то же самое, – учёный остановился, – мы на месте.

Он повернулся – долговязая фигура едва не задевала макушкой низкий потолок. За его спиной, скудно политая ламповым светом, чернела обитая металлом дверь.

– И раз нам удалось найти общий язык, мистер Джи – я попрошу вас оставить в этих стенах всё, что вы увидите.

С этими словами учёный толкнул створку.

*** 

За дверью открылось тесное помещение – абсолютно пустое, если не считать квадратной резиновой платформы со стороной не более фута и нескольких приборов неясного назначения. 

– Я хочу вас предупредить, мистер Джи, – заговорил Тесла, кладя лампу рядом с приборами, – всё, что вам откроется, может быть истиной в той же мере, что и ложью.

– Что это означает?..

– Только то, что я вам сказал, – без улыбки пожал плечами учёный.

Он надел прихваченные с собой толстые рукавицы и углубился во внутренности одного из приборов. Послышалось уже знакомое гудение, что-то зашипело, защёлкало. Воздух наполнился грозовым запахом.

– Нужно время, чтобы поле набрало необходимую мощность, – голос изобретателя звучал приглушенно, – надеюсь, мы не замкнём местную подсеть на этот раз…

Тесла вынырнул из-за кожухов.

– Я всего лишь хочу объяснить вам, мистер Джи, что не стоит целиком полагаться на результат этого эксперимента. Впечатления, которые будут вами получены, могут быть вашим воспоминанием или искажённым результатом вашего чувственного восприятия. И вовсе не обязательно они окажутся считанными из эфира – или акаши, как его звали индийцы.

– Воспоминания… – Джи поборол желание коснуться медальона на груди, – это именно то, что мне нужно.

– Я не могу дать никаких гарантий, мистер Джи, – Тесла снял рукавицы и аккуратно сложил их вместе, – есть некое поле… Некая субстанция, пронизывающая весь наш мир и всё лежащее за его пределами. Некоторые люди обладают даром считывать информацию из этого… эфира, если угодно. Но мы… они делают это интуитивно. И не умеют извлекать что-либо по заказу. Я сконструировал ряд приборов, которые могут помочь – усилить связь с эфиром, сконцентрировать и направить энергию. Но подобные взаимодействия – очень тонкие механизмы, мистер Джи. Откровенно говоря, я пока не до конца уяснил принцип влияния мощности вращающегося магнитного поля на получение каких-либо данных. Но определённая связь здесь есть. Ваш друг может это подтвердить.

– Мистер Тесла… – Джи на секунду умолк, подбирая слова, – вы ведь знаете, кто я такой?

– Знаю, – спокойно кивнул изобретатель.

– Я вряд ли решу ваши финансовые затруднения, но могу предложить вам другой ресурс. Время, мистер Тесла. Время, которого вам хватит и на Уорденклифф, и на загадки эфира, и на все остальные ваши проекты. На всё, что пожелаете.

Лицо учёного осталось бесстрастным, даже рассеянным – с таким лицом выслушивают тех, кто предлагает кастрюли, а не бессмертие. Он смотрел на Джи, не моргая. Плотно сжатые губы, ни единый мускул не дрогнет на сухощавых скулах. 

– Каков будет ваш ответ? 

Голубые глаза изобретателя остановились где-то за спиной Джи. Лоб прочертила резкая складка – и тут же пропала, разгладившись.

– Мне нет резона жить вечно, – покачал головой изобретатель, – на это есть мои идеи. А теперь, – добавил он всё тем же ровным тоном, – становитесь вот сюда.

И указал на резиновую платформу.

Сбросив пальто, Джи шагнул на толстый каучуковый «коврик». Воздух потрескивал. Между пальцами проскочила искра, когда Джи поднял руку, убирая за ухо прядь волос.

– Постарайтесь не шевелиться.

Голос Теслы доносился будто сквозь вату. Воздух мерцал, струился прозрачной пеленой, подрагивая и покрываясь рябью. Джи закрыл глаза. 

Начинало мутить. Казалось, платформа вращается, всё быстрее и быстрее. Плотный жар обступал со всех сторон, горячо овевал кожу на лбу. Каркас на левой руке раскалился, обжигая пальцы. 

Джи зажмурился, до боли сжимая веки. Стиснул зубы, не обращая внимания на хруст костяной крошки во рту. Поднял к груди каменно-тяжёлую руку, с усилием сплёл пальцы на медальоне Ли, будто пытаясь защитить его от пылающего жара. Ну же… Что-нибудь, давай…

Ярко-оранжевое полотно плыло перед глазами. Мелькали чёрные стрелы, сжимаясь в точку, вертелись вместе с иллюзорным вращением платформы, вспыхивали алым, исчезали и вновь появлялись, всё больше наливаясь огнём. Невыносимый жар охватывал тело – запах горелой ткани, палёной кожи, сожжённых волос. Оглушительный треск электрических разрядов врывался в уши, оглушая. Воздух сгустился, стал плотным, как жидкость, сжал, выкручивая и сминая. И под хруст собственных костей Джи, не выдержав, разжал зубы и закричал.

Благодарю за внимание! Возможно, вас заинтересует: