Глава 21

Внутри нещадно воняло бензином. Сладковато-муторный запах, въевшийся в обивку сидений, разом переносил на столетие назад. Джи поморщился, когда в открытое окно вместе с ветром втащило ароматы выхлопа и горячей резины. Последний раз он водил подобный раритет задолго до Войны двух сетей. В Олд-Йорке машину, работающую на бензине, можно было найти разве что в музее. После запрета на двигатели внутреннего сгорания и снижения налогов на электрокары почти до нуля только последний болван мог бы рискнуть проехать по городу на такой таратайке. К хорошему быстро привыкаешь.

Ископаемое чудо автопрома меж тем лихо катило по улицам, распугивая редких прохожих громким шумом мотора. Промзона осталась позади, а вместе с ней и риск попасть в поле зрения дронов.

Устроившись на заднем сиденье, Джи смотрел, как шустро крутит рулём юный нелюбитель йогуртов.

– Где тачку-то раздобыл? – окликнул он полубурята.

– А, – тот благодушно зевнул, – там целый ангар такого добра. Местные иногда гонки устраивают. 

– А у тебя, значит, есть ключи – и от ангара, и от добра, – поддел его Джи.

– Да они у всех, кто гоняет, есть, – махнул рукой парень, входя в поворот. Завизжали покрышки.

– Так, – сказала Ю, и полубурят немедленно съёжился:

– Ну а чего? Пригодилось же!

Китаянка промолчала, но по выражению её лица, отразившегося в боковом зеркале, Джи догадался, что взбучка не отменяется, а лишь откладывается.

До дома доехали быстро. Машину пришлось поставить на соседней улице – габаритный седан не просунулся бы в узкий проход между дермитниками. Йонс, косясь на Ю, сообщил, что тачку надо вернуть, да и бросать её здесь ночью – верный способ недосчитаться колёс. 

– Сами доберётесь? – спросил полубурят, мусоля ключи.

– Езжай, гонщик, – усмехнулся Джи.

Несмотря на боль, сопровождавшую каждый шаг, идти было уже легче. Отвратное головокружение отступило, и сознание оставалось ясным. Ю, однако, смотрела настороженно, и работающий лифт встретила с явным облегчением.

Пока кабина, скрипя и стоная, ползла вверх, китаянка не сводила взгляда с Джи.

– Расслабься, – не выдержал он, – прямо здесь я не помру, и тащить мой труп в квартиру тебе не придётся.

Ю сверкнула глазами, но ответить не успела. Лифт, дёрнувшись, затормозил, и с грохотом разошедшиеся створки впустили Фиру.

– Ой! – пискнула она, отшатываясь, – ой, простите…

– Ничего, – по-русски ответил Джи, – мы выйдем.

– Конечно.

Фира ловко вставила ногу в щель между створками и придерживала их, пока Джи с китаянкой не покинули лифт. Ступня в не по сезону лёгкой балетке подрагивала. Фира смотрела в пол, но Джи мог поклясться, что ощущает на себе её взгляд – тяжёлый, давящий, похожий на чёрную влажную тучу.

– Что с вами случилось… – не то спросила, не то просто шепнула она.

И, не дожидаясь ответа, юркнула в лифт. Дверцы с лязгом захлопнулись, сквозь рассохшиеся уплотнители донёсся скрип уползающей кабины.

До квартиры добрались молча. Ю распахнула жалобно простонавшую дверь.

– В «диагноста» лучше заходить без одежды, – сообщила она, старательно запирая замки.

Джи хмыкнул, но смолчал. Добрался до кухни, прихватил на столе пачку сигарет и похромал в ванную.

Лицо Ю, когда она появилась на пороге, отразило странную гамму чувств – словно китаянка знала, что он будет здесь, но всё равно удивилась. Лениво, нехотя – как будто следуя заложенной программе.

– «Диагност» больше нужен Йонси, – Джи сел прямо на пол, привалился к низкому кафельному бортику душевой и щёлкнул зажигалкой, – к тому же, не хотелось бы лишний раз светиться перед Тяньбай. Кто знает, как она среагирует, когда эти данные попадут в сеть.

Китаянка дёрнула плечом. Приоткрыла рот, но против ожидания не стала спорить – закусила губу и вышла, чтобы через минуту вернуться с початой бутылкой.

– Это тебе точно не помешает, – она свинтила крышку.

В воздухе разлился терпкий хлебный аромат, перебивая въевшиеся запахи сырости.

– Не бог весть что, но хоть не полная бодяга, – китаянка протянула бутылку.

– Не бог весть… – Джи затянулся, выдохнул и взглянул на Ю сквозь медленно вращающиеся кольца дыма.

– Ничего лучше тут всё равно не достать, – Безумная села рядом, скрестив ноги, – ну а раз в «диагност» тебя не затащить, придётся обходиться подручными средствами. 

В её руках появился маленький складной нож. Ловко выщелкнув лезвие, Ю наклонилась, размотала побуревшую тряпку и быстро распорола брючину до колена.

– Это были мои любимые, – заметил Джи.

– Заткнись, – прикусив губу, Ю сосредоточенно изучала его ногу.

– Я же тёмная тварь, – Джи усмехнулся, но глоток всё-таки сделал. Вкус виски навеял мысли о бочках из-под моющего средства. – Заживёт как на собаке. 

Бутылка перекочевала в руки китаянки. Джи, прищурясь, изучал длинный порез, перечеркнувший запястье Ю.

– Надеюсь, я не должен буду называть тебя своей Младшей?

– Мне твои ущербные умения без надобности, – скривилась Ю, – и до сих пор не врубаюсь, зачем они понадобились тебе.

Китаянка плеснула из бутылки себе на руки и вернула пойло Джи. Он задумчиво наблюдал, как она трёт ладони, сжимает и разжимает изящные тонкие пальцы. В ноге снова ожила дёргающая боль. Он никогда не посвящал Ю в тонкости своих отношений с Андрианом и не рассказывал о том, как именно стал «тёмной тварью». Ночь, когда он вырвал у Старшего дар как единственную надежду на жизнь – на подобие жизни – затерялась в веках, но он так и не смог понять, стало ли это спасением или проклятьем. Решилось бы всё, не получи он дара? Если бы казнь довели до конца, был бы он здесь сейчас?..

– Иногда поражаюсь, насколько ты боишься смерти, – рассуждала меж тем китаянка, – готов цепляться за что угодно и что угодно терпеть. А человеческий облик потерять не страшно?

Ю выразительно окинула его взглядом. Под вишнёвыми глазами залегли глубокие тени.

– Вы не такие уж крепкие, – сказала она, стряхивая с ладоней капли виски, – не намного прочнее людей. А ты, раз постоянно лезешь на рожон, мог бы и смириться с необходимостью хоть иногда жертвовать своими принципами.

– Принципы тут ни при чём.

– Да ну?

Потемневшие глаза в обводке чёрных ресниц остановились на руке Джи, сжимающей бутылку. Скользнули выше – к запястью под небрежно закатанным рукавом. Джи перехватил взгляд – ресницы дрогнули и опустились.

– Ты сколько лет таскал на себе ту железку? – продолжала Ю, – двести? А теперь бегаешь за этим сукиным сыном Борисом, чтобы он достал тебе бесценную эссенцию. Йонс прав, ты грёбаный наркоман.

Джи не стал её поправлять – нелюбовь китаянки к Борису, проявившаяся с первой минуты их знакомства, логическому объяснению не поддавалась, и он почти сразу забросил попытки вникнуть в причины этой неприязни.

– Ну так вот вместо всей этой хрени ты бы мог просто пустить себе пулю в лоб…

– Сделать то, на чём облажалась ты?

Это было сказано тихо, но Ю осеклась. Замерла. Джи смотрел, как срываются с её ногтей янтарные капли и падают в поддон, растекаясь прозрачными лужицами. Сигаретный дым закручивался вокруг застывшей фигурки – совсем как той рождественской ночью в Подземном городе. Клубы дыма. Размытый невысокий силуэт. Рука, опускающая револьвер…

Джи отогнал непрошеное видение.

– Не думаю, что так было бы проще.

Слова упали в пустоту. Ю молча дотянулась до шкафчика, так же молча вынула тугой моток бинта. Взяла у Джи бутылку и щедро плеснула на рану.

Перед глазами вспыхнули разноцветные звёзды. Ногу охватила жгучая боль; руки сами собой сжались в кулаки, что-то хрустнуло, в правой ладони стало жарко и липко.

– С-садистка, – прошипел Джи, как только смог говорить.

Китаянка приподняла тонкие брови.

– Я думал, их из металла делают, – Джи мрачно посмотрел на осколки раздавленной зажигалки.

– Ага, а подарки приносит Санта-Клаус, – прохладные пальцы Ю начали ощупывать голень.

Джи сосредоточился на засевших в ладони осколках. Один. Второй. Третий…

На пятом виски перестал казаться таким уж гадким.

– Тебе повезло, – резюмировала китаянка с оттенком не то отвращения, не то презрительности, – пуля прошла по касательной и не зацепила кость.

Слова долетели сквозь давящий шум набором звуков. Джи неловко пожал плечами. Мокрая рубашка липла к телу, каждая выщербленная плитка ощущалась спиной. Кафель вдруг показался очень холодным.

– Да какая разница, – пробормотал он, стараясь не смотреть в сторону Ю. Он видел только блестящий затылок и оливковые плечи китаянки, но от запаха собственной крови уже начинало мутить. Он снова приложился к виски, вдыхая горьковатые хлебные ноты.

– Тебе может и никакой, а я диплом хирурга не получала, – голос Ю дрогнул. На пол полетел комок окровавленной марли.

– Ты неплохо справляешься, – Джи запрокинул голову, касаясь затылком стены, – для того, кто жаждал меня прикончить, конечно.

Китаянка зло выругалась по-бурятски, но продолжила. Плитки на потолке смазывались и двоились, потемневшие швы между ними накладывались друг на друга. Джи упорно не отводил взгляда, считая трещины и плесневые пятна на покрытии. При мысли о том, что именно сейчас вытворяет с его ногой китаянка, желудок подкатывал к горлу. Забавно – он полагал, что давно привык к боли. Что обуздал её, хладнокровно расценивая всего лишь как возбуждение рецепторов нервной системы, и не воспринимая, а просто отмечая для себя наличие таких возбуждений. Нахлынувшее чувство тошноты оказалось неприятным сюрпризом.

Джи снова хлебнул из бутылки, тщетно пытаясь забить кислый привкус во рту. Потянул из кармана сигарету, машинально поднял руку и чертыхнулся, обнаружив вместо зажигалки набор осколков.

Потолок мерно покачивался туда-сюда. Время, наоборот, словно застыло – казалось, он сидит здесь целую вечность и скоро врастёт в плитку. Станет частью стены, частью этого нелепого дермитника. А потом рухнет и рассыплется грудой обломков – когда подует слишком сильный ветер…

Джи потёр переносицу и скосил глаза на левую руку, но вместо SMP увидел голое запястье. Сквозь бледную кожу штрихами проступал набросок вен.

Ну конечно. Крошка вместе с курткой осталась в древней офисной дыре на задворках промзоны. А всё из-за параноика, который внезапно решил пострелять…

Джи смял в руке сигарету, чувствуя, как мелкое крошево осыпается сквозь пальцы. Крошку было жаль. В памяти SMP хранились проектные данные по замкнутым системам, и малую долю этой информации можно было скормить хакеру. Джи собирался использовать наручного «помощника» как приманку, но отнюдь не планировал, что тот превратится в кучу электронного хлама. А в последнем, учитывая активность дронов, можно было не сомневаться.

Воспоминания из крови тощего парня всплыли в памяти. Что ж, по крайней мере, расчёт оказался верен – хакер лично явился на встречу, пусть и притащив с собой для подстраховки нервного дружка с большой пушкой. Джи не так представлял себе процесс передачи-приёма информации, но эта развязка тоже годилась, хотя и с натяжкой. Он добрался до хакера и попробовал его жилистую шейку на вкус. По-прежнему не известно, кто за всем этим стоит – но теперь он знает, где искать остальных. И более того – знает, что паучья сеть намного больше, чем казалась изначально.

***

Голографический циферблат, единственный источник света в кухне-гостиной, показывал четыре утра, когда Джи в сопровождении китаянки добрался до койки и рухнул на жёсткий матрас.

– Что-то Йонси не торопится, – Ю сгребла в пакет мусор из ванной и ногой запихнула пластиковый мешок в угол.

– Может, он решил дать нам больше времени, – заметил Джи.

– Или просто не хочет пялиться на эту кровавую вакханалию, – голос китаянки подрагивал.

– Вакханалия окончена, – Джи пожал плечами, насколько это было возможно лёжа. – Позвони ему.

Ю промычала что-то неопределённое и отошла к полкам. Зажглась тусклая потолочная лампа, бросая жёлтые отблески на плечи китаянки. Грязную борцовку Ю покрывали тёмные пятна и белёсая пыль, под мышками отпечатались полукружия пота. Безумная, стоя боком к кровати, рылась в коробке. Что-то в её облике показалось странным – как будто кусочек мозаики заменили другим, очень похожим, но всё-таки не идентичным.

– Я в душ, – сообщила Ю, выудив из коробки длиннополую хламиду, – если вернётся Йонс, скажи, пусть идёт спать. Утром поговорим.

– Хорошо, – медленно проговорил Джи, не слушая её. Мозаика никак не складывалась. – Подойди на секунду.

Китаянка вопросительно нахмурилась, но подошла. 

– Повернись.

– Да что…

Джи схватил её за руку и быстро развернул спиной к себе, оттягивая борцовку.

На смуглой коже, под слоем грязи и мелких царапин, отчётливо проступала грубая вязь надписи «Гнозис».

Ю вывернулась, передёрнула плечами, предусмотрительно отступая на шаг.

– Ну и? – она поправила борцовку. Вишни глаз наливались алым. – Я вроде говорила, что они снова появляются после рекомбинации. Спасибо, конечно – стоило тебе нарисоваться, и я свои полвека не продержалась. Мы с тобой в третий раз встречаемся, и в каждую встречу я хоть однажды да умру. Не находишь тут ничего дурного?

Джи молча ждал.

– Эта надпись возвращается не каждый раз… Но сейчас мне не повезло. Йонс будет задавать вопросы, – Ю помяла в руках хламиду, – ты хоть представляешь, сколько тут стоит сведение шрамов?

– Ваше спокойствие покупается, – Джи кивнул на свою сумку, брошенную у стены, – кредитки во внутреннем кармане.

Пару секунд китаянка буравила его взглядом, прежде чем скрыться в ванной.

Джи снова откинулся на подушку и заложил руки за голову. Усталость, потеря крови и выпитое брали своё – мысли в отяжелевшей голове становились вялыми и ползли кое-как. Но сказанное Безумной не давало покоя. Её шрамы появляются не каждый раз. Почему, если рекомбинация означает возвращение к предыдущему состоянию? Или не означает?

«Она собирает себя заново», говорил Мастер. Вряд ли это осознанный и управляемый самой китаянкой процесс. Она бы не стала украшать себя шрамами, которые всё равно собирается сводить. В таком случае, каким законам подчиняется рекомбинация? Кто и как решает, в каком виде погибший Наблюдатель будет «собран заново»?

В затылке начало ломить. Джи повернулся на бок и уставился на влажную занавеску ванной. Из-за клеёнки поднимался пар.

Уговорить Ю снова стать подопытной крысой будет нелегко. Но стоит хотя бы попробовать. Мастер должен выяснить, что она собой представляет, и насколько похожа на него, Джи. Может быть, есть смысл свести её со Ставски – пусть тоже поломает голову.

При мысли об Айване и Младшем в груди кольнуло. Прошло три месяца. Жив ли Мастер? Об учёном можно не переживать – в системе он не погибнет, только если не решит покончить с собой. Впрочем, Айван достаточно силён и собран, чтобы не делать таких глупостей. Джи поморщился, представляя словесную – или не только – выволочку, которую устроит обманутый приятель. Что ж, заслуженно. Он поступил с Айваном по-свински и не будет возражать, даже если всегда корректный и сдержанный учёный решит излить свой гнев в банальном мордобое. А Мастер…

Джи не сдержал горького вздоха. Он мог только ждать, и собственное бессилие выматывало больше, чем тревога за судьбу Младшего. Утешало одно – даже если Мастер не выживет, его убийцы отправятся следом.

Второй шаг будет сложнее. Но когда влез в паутину, лучше быть пауком, а не

мухой.

Благодарю за внимание! Возможно, вас заинтересует: