Глава 8

– После настоящего бума, шокировавшего туроператоров и уже окрещённого «североманией», Исландия и Гренландия вновь в центре событий. Строительные компании получают крупные заказы на поставки цемента, песка, теплоизоляции и других материалов на территории этих стран. По официальным данным, которые нам удалось получить у представителей компаний и в министерствах развития обоих государств, заказчиками выступают различные предприятия малого и среднего бизнеса. Сфера деятельности этих предприятий весьма обширна – от производства алюминиевых изделий до добычи биткоинов. Каждая компания предоставила подробные проекты будущих построек и согласовала их с чиновниками и экологами. Удивителен лишь тот факт, что такое количество строек было начато одновременно – это первый подобный случай в истории обеих стран. Имеем ли мы дело с продолжающимся ростом интереса к северным территориям? Или «северомания» – не что иное как закономерное движение человечества в те области, где ещё осталась свободная и чистая земля? К другим новостям…

– Всё.

Ставски отвернулся от стола и оттянул вниз маску. Выключенный робот-хирург завис, растопырив лапы, как засохший паук. Груда пакетов с кровью в дальнем углу напоминала гигантских бурых личинок.

Бледный до синевы, с тёмными кругами под глазами, Айван недвусмысленно взглянул на SMP Джи, где бормочущую телеведущую сменил молчаливый электронный циферблат. 

– Хочешь, чтобы я занялся тобой?

– Нет, – Джи поднялся, – как он?

– Можешь пойти взглянуть, – Айван стянул перчатки и бросил их под ноги, – на сегодня я его спас.

На то, чтобы преодолеть полдюжины метров до ложа Мастера, ушли оставшиеся силы. Внутри что-то перевернулось и ухнуло вниз.

Младший, казалось, стал ещё меньше. Белая кожа на цыплячьих плечах покрылась вязью мелких сосудов. Голову обтягивал нелепый чепчик, и осунувшееся лицо с закрытыми глазами без привычной брони очков было удивительно беззащитным. Костлявая грудь под простынёй едва заметно вздымалась.

– Мне пришлось заменить ему лёгкое, – донёсся как сквозь вату голос Айвана, – пуристы будут не в восторге. Он на ИПЖ – пока не очнётся и не научится дышать сам. Его сердце работает нормально, ткани восстановятся, но кое-где пришлось всё же воспользоваться подсаженными клетками. Предполагаю, это ускорит регенерацию, создав для родных клеток ситуацию активной…

– Он придёт в себя? 

– Человек на его месте уже умер бы, – Айван сел на пол, – если он очнётся сейчас, то сможет только кричать от боли. На всё нужно время. Много времени. Ему понадобится постоянное наблюдение и уход. И много крови.

Очки Мастера, брошенные в один из лотков, покрылись мелкими алыми каплями. Через стекло бежала кривая трещина. Джи поднял очки, протёр рукавом, аккуратно сложил дужки.

– Айван, ты можешь дать прогноз?

– Ничего я не могу дать, – Ставски почесал в затылке, взлохмачивая волосы, – первые две недели это будет сплошной кризис. А дальше он либо поправится, либо умрёт. Всё. 

– Так, – Джи пристроил очки у изголовья Мастера, – у тебя ручки не найдётся?

Учёный похлопал себя по карманам.

– Нет, а зачем…

Джи оказался рядом раньше, чем Айван успел договорить. Быстрый захват, рывок – и учёный обмяк. Джи аккуратно разжал пальцы Ставски, успевшие стиснуть его руку, и уложил податливое тело на пол. Операция и бессонная ночь вымотали учёного, и он даже не пытался сопротивляться.

Джи быстро обшарил карманы Ставски, но ничего похожего на ручку и впрямь не нашлось. Взгляд упал на окровавленные инструменты в лотках.

«Айван. Когда придёшь в себя, не паникуй. У тебя будет всё необходимое. Система самовозобновляется и восстанавливается. Бери всё что потребуется и изучай что захочешь. Береги Мастера. Я вверяю тебе его жизнь (и дарю шанс получить Мировую премию за исследования в области физиологии «детей ночи»). Не пытайся взломать систему – ты всё равно не сможешь выбраться. Связи ни с кем тоже не будет. Я предупрежу, чтобы тебя не искали. Как остановить цикл и вскрыть систему – знает мой Младший. В твоих интересах его выходить. Кроме тебя это никому не под силу».

Буквы слегка расплылись, стекая по гладкому пластику бурыми капельками. Джи бросил в лоток перемазанный кровью зонд и наклонился к Ставски. Сердце бешено колотилось – три удара на каждую пульсацию жилки на шее учёного.

Айван ничего не узнает. Не заметит… Даже не заподозрит…

Нет.

Джи выпрямился. Нажал одну из мягко светящихся панелей и задал на контрольной консоли минутный обратный отсчёт.

Если хочешь, чтобы кто-то оставался твоим другом, – никогда не заглядывай к нему в душу.

Тебе может очень не понравиться то, что ты там увидишь.

***

Джи захлопнул за собой люк. В ушах ещё звенел металлический голос, отсчитывающий секунды до запуска системы. Древний электрошкаф маячил в темноте нелепым обелиском. Джи пнул его – к звону в ушах прибавился гул металла. Маскировать люк теперь нет смысла. Кто бы его ни открыл, по ту сторону он обнаружит только тёмную комнатушку с глухой кирпичной стеной. И ничего больше. 

Джи обвёл взглядом логово Мастера – молчаливые груды, остовы сгоревших приборов, колючие зубы обломков. Чёрная глухая тишина. Как будто ничего не изменилось за прошедшие столетия. Жизнь многолика и носит разные маски. Но там, откуда жизнь ушла, всё и всегда выглядит одинаково.

Чьё-то прерывистое дыхание коснулось слуха. Джи шагнул в темноту – под ногой хрустнул обломок, и бродячий пёс, напуганный шумом, шарахнулся мимо к двери. 

– Крошка, свет.

SMP послушно включил фонарик. 

Нельзя оставлять их здесь. Логово не сегодня-завтра станет пристанищем маргиналов, но если и нет – бродячие псы здесь точно обоснуются. Тощие и злобные, трусливые – и оттого ещё более злобные. И охочие до мяса.

Бесформенная туша Машины замаячила впереди. Джи приложил ладонь к её холодному боку. Даже если от аппарата и останется что-то, Мастеру придётся немало потрудиться, чтобы снова наладить и запустить Машину. Чтобы её сердце вновь забилось, ускоряясь и ускоряя ход времени.

Джи обогнул корпус Машины. Белый луч фонаря растёкся по капсулам.

Они были пусты.

***

– … временное явление. «Поводов для беспокойства нет», сообщили в пресс-службе Погодного управления. По словам секретаря управления, перебои в ответах HAARP’ов являются следствием замены ряда принимающих антенн и легко устранимы. «Это штатная ситуация. Мы полностью держим происходящее под контролем. Действительно, в настоящий момент наш персонал работает в условиях частых задержек ответных сигналов, но мы планируем нормализовать связь с комплексами уже в ближайшие дни», конец цитаты. Комментарии руководителя проекта HAARP господина Яо Мейсона получить не удалось…

SMP умолк – трансляция записанного репортажа окончилась. Корпус «помощника» налился мягким сумрачным светом готовности. На мокром стекле повисло отражение, разбиваемое каплями дождя.

«Приус» стоял. Распахнутые ворота перед домом Мастера давным-давно вросли в землю. Сидя в машине, Джи смотрел, как бежит вода по ржавым стойкам.

Дождь смывает все следы. Если они и были, конечно.

№4 и №9. Где они? Кому понадобилось забирать их тела? Вокруг капсул – ни крови, ни ошмётков, ни следов возни. Это не псы и не каннибалы. Но кто и зачем?

Джи положил руки на руль. Пора ехать. В голове шумело. Нестерпимо хотелось спать – просто спать, без снов. Забыться. Джи закатал левый рукав и нащупал совершенно целый браслет-помпу. 

– Учись, Крошка, – хмыкнул он, открывая «матор», – вот где ударопрочность. 

Свежая капсулка «феррита» отправилась по назначению. Голубое пятно открытого хранилища дрожало над пустым пассажирским сиденьем. Джи молча смотрел на мерцающую плёнку. Пальцы сами собой сжались, ладонь ощутила холодок кованого серебра и гладкое тепло отполированного дерева.

Там. Все они там – их вещи в его хранилище, их образы в его памяти. Прошлое, которого не вернуть. Будущее, ещё не наставшее. 

Ставски утверждает, что до таких технологий человечество ещё не доросло.

Джи смахнул иконку на дисплее SMP, закрывая «матор». 

Будущее Ли ещё не настало. А прошлое… прошлое прошло. Мастер должен заставить шестерёнки Машины вращаться. И пусть они крутятся только в одном направлении.

Жить ли воспоминаниями или будущими грёзами… Что выберешь ты?

– Есть новости от Акамары? –  обратился Джи к наручному «помощнику», – о взрыве в «Морган Плаза». 

– Прошло две трансляции. Длительность полторы и ноль целых сорок пять сотых минуты. Включить воспроизведение?

– Давай, – вздохнул Джи, заводя «Приус».

***

Ничего интересного «Акамара» не сообщил. Те логи, что ему удалось вскрыть, в основном дублировали друг друга. Полицейские отчёты же отличались удивительной беспомощностью – не знаем, предполагаем, ведётся расследование…

Позаимствованный у Сесил мобиль тем временем докатил до Шорхэма. Местный молл уже работал – фасад переливался неоном, из наружных динамиков наигрывало что-то безлико-электронное. Джи бросил «Приус» на стоянке и поспешил внутрь под моросящим дождём.

– Оружие – запрещено, – проскрипел сканер-турникет, – пожалуйста – сдайте – оружие.

Джи ругнулся про себя, но привлекать внимание не хотелось. «Сфинкс» улёгся в ячейку хранения в обмен на электронный ключ, и турникет довольно звякнул, пропуская гостя.

Ближайший магазин одежды отыскался в двух шагах. Единственным живым существом внутри оказался скучающий продавец, притаившийся среди стоек со шмотками. 

Если владельцы молла опасаются, что какой-нибудь псих с оружием может устроить здесь массовую стрельбу, им сначала следует позаботиться о посетителях – иначе бедный псих попросту не найдёт себе мишеней. 

Выбор вещей оказался ожидаемо паршивым, но кое-что подходящее всё же нашлось. Стоя в тесной примерочной, Джи с отвращением стянул мокрую куртку и рубашку-поло, пропитанную потом пополам с кровью. 

Слева на рёбрах красовался багрово-лиловый бесформенный синяк – память о приятной встрече с мостовым ограждением. Бледную кожу испещряли царапины и ссадины. Тяжёлый SMP на запястье и серебристая ленточка инъектора смотрелись чужеродными предметами – слишком аккуратными и чистыми. Джи кое-как пригладил всё ещё влажные от дождя волосы и накинул новую рубашку.

Так-то лучше.

Блеск точечных светильников резал глаза, многократно отражаясь в зеркале. Морщась, Джи застегнул рубашку, сменил вконец измятые брюки на свеженькие «Levi’s». Серебристое стекло послушно повторяло его движения – быстрые, экономные, но вместе с тем неуловимо плавные, словно нарочито растянутые. Как будто совершающий их может двигаться стократ быстрее, но специально замедляется, чтобы этого не показать. Один из немногих признаков, по которым можно опознать «дитя ночи». Грация гепарда, ежесекундно готового к прыжку.

Продавец всё так же скучал на кассе, но при виде Джи подобрался. 

– На размер больше есть? – Джи передал ему куртку. Парень принял её так, будто это была не вещь, а раскалённый булыжник, и немедленно унёсся, не сказав ни слова.

Неприставучий персонал – отличная маркетинговая тактика.

Джи успел пройти через рамку оплаты и дождаться, пока сканер учтёт всё купленное, когда вернулся продавец.

– Вот, – куртка аккуратно легла на кассу ярлычком вверх. Джи сверил метку, отсканировал код и махнул кредиткой. Терминал проскрипел что-то утвердительное, но вместо пакета выплюнул пустоту.

– Упакуйте, пожалуйста, – Джи повернулся к продавцу, держа в руках стопку одежды.

– Я… – глаза парня забегали, – сейчас, минутку…

Откуда-то из карманов форменных штанов он выудил пакет. Джи протянул стопку шмоток, готовясь сгрузить её в пластиковый мешок, но продавец вдруг отдёрнул руки.

– Нет! Положите… Положите, пожалуйста, вещи.

Трясущийся палец указал на стол. 

– В чём дело? – Джи бросил покупки на полированную крышку.

– Я… Нам запрещено брать оплаченный товар из рук клиентов, – продавец суетливо шуршал пластиком, – я сейчас…

Не глядя на Джи, он поспешно сложил всё купленное и поставил пакет на стол. Спохватился, расправил ручки.

– Вот, – выдохнул парень.

Джи молча взял пакет и посмотрел на продавца. Мелкая испарина на лбу, бегающие глаза, готовый вырваться вздох облегчения – через секунду, когда этот человек – нет, не-человек – уйдёт…

На какой-то миг их взгляды встретились. Парень моргнул, приоткрыл рот. Сглотнул – шумно, судорожно.

– Я… Я просто работаю здесь! – вдруг всхлипнул он.

– Да работай на здоровье, – Джи пожал плечами и зашагал к выходу. В спину неслись противные шмыганья носом.

Молл от дома отделяла всего пара кварталов. В сером свете дождливого дня здание выглядело жалко – закопчённые стены, чёрные выгоревшие провалы окон, просевшая крыша. 

– Умник? – не выходя из машины, Джи вызвал домашний ИИ через мессенджер SMP, – слышишь меня?

– Ваш голос греет слух и наполняет мою душу гармонией, – незамедлительно откликнулся дом.

– У тебя нет души, – Джи усмехнулся.

– Если верить легендам – у вас тоже, – съёрничал умник.

– Давно ты записался в фольклористы? – Джи покрутил древнюю ручку, опуская стекло. Сесил выделила ему из своего немаленького автопарка самую старую и убитую машину. В салон ворвался сырой аромат дождя с хинной ноткой гари. – Что нового? 

– Пожар ликвидирован, щупальцастые ребята больше не стучались, – умник не особо успешно сымитировал звук пожатия плечами, – всё тихо. 

– Тебе досталось, – Джи не спеша повёл мобиль вокруг дома, – как демон?

– Демон не обнаружен, – ИИ кашлянул, – кажется, ребята даже не пытались им интересоваться.

– Хорошо.

Про бункер под домом и хранящийся в нём спасательный модуль, прозванный демоном, до сих пор никто не знает.

– Твои системы защиты работают?

– Более-менее. Полиция поставила ещё и свой заслон. Правда, тут брать особо и нечего – разве что головешки.

– Да уж, – Джи хмыкнул, – меня не будет какое-то время. Держи оборону. Если заметишь ещё попытки взлома – ты знаешь, как меня найти.

– Конечно. И, сэр…

– Что? – «Приус» обогнул то, что осталось от дома, и двинулся прочь по улице.

– Полиция хочет поговорить с вами, сэр. Они оставили мне на этот счёт весьма подробные инструкции, – в голосе умника прорезались ехидство, – вам назвать сумму?

– Меркантильная железка, – Джи поморщился, – что на этот раз?

– Административное нарушение, – с готовностью доложил дом, – оскорбление сотрудника полиции при исполнении.

– Я доплачу столько же, чтобы макнуть его в грязь лицом ещё раз, – вращая рулём, Джи лавировал по узким улочкам Шорхэма. Юркий маленький «Приус» ловко огибал цветочные клумбы, – можешь так и передать.

– Они впаяют вам ещё какую-нибудь пакость, – помолчав, заметил дом.

– Да пошли они! – не сдержался Джи, – забыли своё место? Мы вообще должны быть вне их юрисдикции.

Умник, видимо, не нашёл что возразить. Джи раздражённо вывернул руль – «Приус» заложил вираж, едва не уйдя в занос.

Вспомнился недавний продавец в молле. Его страх, кислый, гадливый и жалкий. Презрение или подобострастие – две личины, всегда скрывающие только одно: инстинктивный животный ужас, от которого трясутся поджилки, а на лицо сама собой наползает мерзейшая ухмылка… Древний страх перед аномальностью бессмертия. Перед теми, кто ходит в ночи, кто восстаёт из могил и является непрошеным гостем, жаждущим одного – украсть живительную силу.

Тьфу.

Джи сплюнул в открытое окно.

«Дети ночи» уже сто лет как признаны ещё одним подвидом людей – наряду с вендиго, которых на планете считанные единицы. И которые приносят куда больше разрушений, чем все «дети ночи», вместе взятые. Но ни это, ни работы Ставски и других учёных не способны искоренить иррациональный ужас, подпитанный глупыми легендами.

Когда человечеству придёт конец, последней окочурится не надежда, а эти самые предрассудки – и о надежде в том числе.

***

За бортом разливалась чернильная ночь. Лайнер набрал высоту, оставив под собой оранжевые паутины мегалополисов агломерации БосВаш.

Вызовы красной нитью уходили в пустоту. Один за другим – безответные молчаливые крики. 

Джи смотрел, как пульсирует на SMP линия исходящего звонка. Бусина-коммуникатор в ухе передавала протяжные стонущие ноты.

Не ответит. Зачем ей это? У неё своя – другая – жизнь. Наверняка уже не первая из множества других жизней. Какой-нибудь дом. Друзья, работа. Возможно, даже семья, для которой придумана убедительная история. Обычная жизнь, которая, как разношенный башмак, подходит всем. Беспроигрышный вариант, чья истинность заложена на генетическом уровне. Всегда лучший, всегда правильный – для тех, кто не осмеливается сделать шаг в сторону.

Воспоминаниями или грёзами…

Линия сигнала дрогнула, сжимаясь в точку. SMP моргнул – и приглушённо-серый фон дисплея заполнили огромные вишнёвые глаза.

– Да?..

***

Вино, налитое в пластиковый стаканчик, слегка подрагивало в такт болтанке – самолёт бросало в воздушные ямы. Джи пил мелкими глотками сладковатый херес, бездумно глядя в обсидиановый овал иллюминатора. Пять часов. Ещё пять часов, и он снова увидит Кван – после без малого двухсотлетней разлуки. После безумной недели в Ипсвиче. После поцелуя на мосту, холодного, как тот январский день, после сумасшедших поисков её следов в лихорадке Второй мировой – войны, которую предсказала эта хрупкая дочь Поднебесной, после года в лаборатории Мастера… После холода отточенной стали в руке и бликов нью-йоркских огней на распростёртом в бурой луже тонком теле, после распахнутых вишнёвых глаз одного цвета с каплями на ладонях – глаз бессмысленно застывших, но спустя мгновение уже живых… и полных боли.

После трёх смертей, добровольно добавленных в бесконечный список. Можно ли привыкнуть умирать? И если да – то как потом научиться ценить жизнь?..

Джи отдал опустевший стаканчик стюардессе. В стекле иллюминатора дрожал призрачный двойник притушенного бортового освещения. На лицах спящих пассажиров лежали глубокие тени. Ни одного свободного места – совсем как в «Пальмовом зале» в тот бесконечно далёкий июльский вечер…

Благодарю за внимание! Возможно, вас заинтересует: