Глава 19

Прохудившееся небо сочилось мелкой моросью. Холодная взвесь попадала за шиворот, заставляя ёжиться и втягивать голову в плечи. Китаянка в жёлтом плаще бодро шагала впереди, о чём-то вполголоса болтая с Йонсом. Полубурят, кислый после йогурта и сеанса принудительной терапии, плёлся с видимой неохотой, без конца тёр ладони и оглядывался, как будто опасаясь, что их неприметную троицу выслеживают все агенты Китайской Евразии.

Идти решили пешком, справедливо полагая, что проследить маршрут ветролёта намного проще, чем путь гуляющих людей. Дроны Тяньбай, конечно, наблюдают и за пешеходами, но от них всегда можно скрыться. Зайти в здание или смешаться с толпой. Джи хмыкнул. Второй вариант явно отпадал – местные жители не спешили высовываться из своих укромных нор, и улицы были почти пустынны. Ряды дермитников уходили на километры вперёд – бесконечные серые коробки, разделённые прямыми как линейка проходами. Бесчисленные надстройки и туманная морось в воздухе ограничивали обзор, иначе наверняка просматривалась бы граница района. Если у этой тоски и убогости вообще есть границы.

Спустя полчаса миновали сырой зев подземки. Вокруг было необычно людно. Уже знакомые индийцы с терминалами попытались робко приблизиться, но шарахнулись, напоровшись на злобный взгляд Ю.

– Конкуренты-копеечники, – процедила она.

Пара индийцев, привалившись к парапету поодаль, сидела неподвижно. Побледневшие руки сжимали выключенные консоли. Остальная братия старательно не замечала этих двоих. Они не шевелились, глаза оставались плотно закрытыми, даже когда на лоб падала крупная капля. Джи ускорил шаг.

Какая-то девица с лицом в синяках сунула в руку самопальную листовку. «Ночная арена: плоть против металла. Единственное в Китай-городе шоу женщин-бойцов». Ниже листовку украшала плохо пропечатанная фотография – ржавый робот ископаемой модели застыл на деревянном помосте напротив соперницы, в которой, несмотря на ужасное качество, легко узнавалась та самая синюшная девица.

Тут же жарили эрзац-мясо и варили лапшу. Прямо у входа примостился киоск фастфуда с потускневшей эмблемой «ВыРуЧай» – крутобоким самоваром и миской китайской лапши. К киоску выстроилась очередь. Тощий ручеёк пассажиров из подземки покорно огибал шевелящийся человеческий хвост, приклеившийся к двум работающим кассам самообслуживания. Люди в очереди хлопали ладонью по истёртой пластине, дожидались зелёного огонька на дисплее и шустро оформляли заказ. Взмахивали кредитками и так же шустро убирались в зону выдачи.

– Это для чего? – кивнул Джи на пластину, наблюдая, как немолодой мужчина пытается сделать заказ в обход «возложения рук». 

– Считывание ДНК, – буднично отозвалась Ю. – Во всех фаст-фудных сетях есть.

– Зачем?..

– Официально – чтобы анализировать статистику заказов и делать персональные предложения. Неофициально это может быть что угодно. Поговаривают о слежке, о продаже данных рекламным конторам, особо параноидальные – что это и не считывание никакое. Ты хлопаешь по пластине, а тебе под кожу вводится какая-нибудь разжижающая мозги дрянь. Хлопнул – получил дозу наркоты – стал зомби. – Ю дёрнула плечом и поправила плащ. – Бред это всё. В местных бургерах столько шлака, что никакой скополамин [1] не нужен. 

«ВыРуЧай» обошли по широкой дуге и свернули в проулок. За углом ничто не напоминало о копошащейся рядом жизни. Снова потянулись однообразные тела многоэтажек, вскоре сменившиеся нагромождениями железных контейнеров.

– Склады техники, – пояснила Ю.

Йонс округлил глаза и замогильным тоном добавил:

– Кладбище это. Заживо похороненное оборудование тут покоится.

Полубурят старательно делал страшное лицо, но от его ужимок смеяться не хотелось. Серые контейнеры, поставленные друг на друга, и впрямь напоминали поржавевшие надгробия у давно заброшенных могил. Сходство усиливали и таблички с названием компании, привинченные к каждому контейнеру.

– Что за оборудование? – спросил Джи, шаря по карманам в поисках сигарет.

– Заводское, – Ю зевнула, – автоматические линии сборки, роботы-монозадачники и тому подобное. Да сейчас сам увидишь.

Китаянка беззастенчиво вытащила сигарету из найденной пачки и ушла вперёд. Джи щёлкнул зажигалкой. За три месяца вкус местных папирос, набитых мусором и кручёной бумагой, стал почти приятным.

«Кладбище» оказалось более людным, чем жилые районы. На пути то и дело попадались горожане, большинство – в одинаковых чёрных комбинезонах из грубой ткани. Многие шмыгали красными от холода носами.

Причина оживлённости вскоре стала понятна – за кладбищем начиналась промзона. Цеха, выкрашенные в потускневшие оттенки сине-зелёного, распластывались на целые кварталы. Грязные панорамные окна не скрывали происходящего внутри. Там кипела жизнь – люди в чёрных спецовках собирали детали, что-то полировали, упаковывали, смешивали; сидели, стояли и бегали, сталкиваясь друг с другом и беззвучно ругаясь. В воздухе густым туманом висела пыль.

По фасадам цехов тянулись огромные надписи – «Flying Dragon Inc».

– Фабрика ветролётов? – Джи втянул кислый дым и бросил окурок на землю.

– Ветролёты, эскалаторы, скоростные поезда, машины, запчасти для сельхозтехники, детские игрушки, электроника и ещё чёртова туча всего, – буднично перечислил Йонс, шедший рядом. – Это всё «Дракон». Им принадлежат тысячи таких же промзон по стране. Помойка рабочих мест. Берут чуть ли не всех подряд, эффективность труда сам понимаешь какая, платят гроши. Зато безработица у нас почти на нуле.

В голосе Йонса прорезались горькие нотки. Джи взглянул на парня – тот шёл, сутулясь, глубоко сунув руки в карманы тёплой хламиды, и даже не пытался стрельнуть сигаретку.

– Бабы тут наравне с мужиками надрываются, – продолжал Йонс, – автоматика ржавеет, её час работы дороже обходится, чем людям можно платить. «Дракон» дарит своим сотрудникам почти халявную виртуалку. Незащищённую, конечно, но если кому-то и спалят мозг, на его место всегда есть ещё десять претендентов. Верхушка руки трёт – и занятие у плебса есть, и рождаемость не завышена. А бабы терпят до последнего. И потом если и рожают, да живыми, то таких вот дефектных…

Полубурят зло сплюнул, пнул ногой мусорный бак и ушёл догонять Ю.

Миновав ещё пару цехов, китаянка свернула в неприметный проход, заваленный хламом. Пробираясь следом за ней между картонными коробками, Джи поглядывал на часы. Если так пойдёт и дальше, есть риск опоздать.

Разноцветный затылок Ю впереди перестал покачиваться – китаянка остановилась. Подозвала Йонса. Тот закатал рукав, под которым обнаружился SMP одной из первых моделей – длинная белая пластина, закреплённая двумя ремешками на предплечье. В воздухе повисла подрагивающая карта.

– Так, – Ю бросила быстрый взгляд по сторонам, – дальше идём тихо, внимания не привлекаем. Если заметите что или, не приведи, охранные дроны на хвост сядут – Йонс за главного.

– Я эти промзоны знаю как свою квартиру, – непривычно-глухо отозвался полубурят, – держитесь меня, найду нам норку.

Замусоренный переулок вывел на брошенную автостоянку. С десяток фур тихо ржавели под дождём, распахнув ободранные двери. Сквозь разбитые стёкла виднелись пустые внутренности кабин, заваленные окурками и скомканной бумагой. Остовы трейлеров сиротливо покоились на почерневших колёсных дисках.

– Покрышки в цене, – негромко заметила Ю.

Дождь усилился. По растрескавшемуся асфальту потекли мутные ручейки. Йонс, взявший на себя роль проводника, ускорил шаг. Молодой нетсталкер почти не сверялся с картой, уверенно ныряя в бесконечные проулки, арки и лазейки. Часть строений здесь выглядела давно покинутой, работающие цеха приходилось огибать задворками.

– По-хорошему, находиться здесь имеют право только рабочие «Дракона», – негромко рассказывала Ю, – и то шастанье между цехами не поощряется. Но на пропускную систему давно все забили, в «Драконе» текучка такая, что каждый день пришлось бы новые пропуска сотнями выдавать. Территорию патрулируют дроны, и вот им лучше не попадаться. К счастью, дронов немного. Тут и охранять особо нечего. Цеха работают круглосуточно, оттуда особо не стащишь, на выходе всех шмонают. А остальное…

Китаянка махнула рукой. Её жёлтый плащ потемнел, приобретя оттенок мокрой глины.

– Мерзота, – пожаловалась Ю, перепрыгивая очередную лужу, – без виртуалки смотреть дурно.

– Ты могла остаться в Нью-Йорке, – заметил Джи.

– Развлекать двух выживших из ума «теневиков»? – оскалилась Ю.

– Забавное у тебя представление о здравомыслии.

Китаянка нецензурно выругалась и покосилась на Йонса. Тот обернулся.

– Далеко ещё? – спросил Джи.

– Пришли.

***

Старая четырёхэтажка ничем не отличалась от таких же строений, натыканных между цехами. Давно заброшенное офисное здание с облупленным фасадом – штукатурка отвалилась пластами, обнажив крошащийся кирпич. Три двери с высокими овальными фрамугами щерились обломками досок – здание пытались заколачивать.

– Нам сюда, – Йонс указал на крайнюю правую дверь.

– Уютное местечко, – Джи отодвинул ногой кучу битой штукатурки и потянул створку на себя.

В вестибюле было тихо, сыро и на удивление чисто. Где-то капала вода. Огромное зеркало во всю стену отразило пляшущий огонёк ручного фонаря.

Джи шагнул вперёд. Справа уходила в темноту широченная лестница с литыми чугунными перилами. 

– Двое, – он снова прислушался, – наверху. Один на взводе, второй почти спокоен…

Джи помолчал. Чужое дыхание шуршало в ушах лёгким ветром.

– Вероятно, второй вооружён.

– Я иду первым, – оказавшийся рядом Йонс деловито оттянул полу куртки, демонстрируя «Five-seveN» в кобуре.

Джи молча отодвинул его и ступил на лестницу. Краем глаза уловил взгляд Ю – не то благодарный, не то разочарованный.

– Эй!

Возмущённый шёпот полубурята оборвался тихим шиканьем.

Бетонная лестница сохранилась на удивление хорошо. Света от ручного фонарика китаянки хватало, чтобы отчётливо видеть каждую выщерблину на ступенях.

Подъём окончился широкой площадкой, когда-то вымощенной квадратными плитками. Керамические осколки покрывали бетон ровным слоем. В густой пыли аккуратно отпечатались две пары следов.

Джи переступил через опрокинутый пластиковый стенд и двинулся к следующему пролёту. Луч фонаря сюда уже не доставал, и следы терялись в сером полумраке. Впрочем, нужды в них не было – дыхание затаившихся наверху стало ближе. Вдох – выдох. По спине пробежал холодок. Ещё немного, и можно будет сосчитать удары чужого пульса…

Пятно света внизу запрыгало – китаянка и Йонс поднимались. Джи сделал им знак подождать на площадке. Ю погасила фонарь, и всё вокруг снова облил тусклый сумрак. 

Бесшумно ступая, Джи поднялся выше. Здесь лестница переходила в обширное пространство, заваленное хламом. Выход на этаж отмечался узкой белой полосой – в разбитое окно светил прожектор.

Когда до полосы осталась одна ступенька, Джи прижался к стене и свистнул.

Ответом была тишина, но среди нагромождений хлама шевельнулась сепийная тень. Джи вгляделся – из-за колонны прямо на него смотрел подрагивающий ствол.

– Надо же – наш Йонси привёл компанию, – раздался насмешливый голос, – не держим слово, да, старина?

Вопреки ожиданиям, парень смолчал.

– Ну что же ты, Йонс, – продолжал голос, – неужели мы в тебе так ошиблись? Неужели ты наложил в штаны? И вот этот симпатяга на лестнице пришёл вместо тебя?

Ни звука снизу.

– Проходи, не стесняйся, – веселился невидимка, – мы гостям только рады, особенно если они приносят дорогие подарки…

В последних словах отчётливо прозвучала угроза.

Джи спокойно шагнул в полосу яркого света. Весельчак со стволом прекрасно видел его – зато наверняка не замечал ни Йонса, ни китаянку, которых скрывал круто уходящий вниз пролёт. 

– И что же принёс долгожданный гость? – ствол легко качнулся в сторону – как гончая, поводящая носом.

– То, что и обещал.

Громкий щелчок предохранителя прозвучал отчётливым предупреждением.

– Но-но, наш щедрый и нетерпеливый товарищ, – снова металлические нотки в голосе, – прежде чем перейти к сюрпризам приятным, давай-ка убедимся, что неприятных у тебя нет.

– Это по вашей части, – хмыкнул Джи.

– А ты юморист, – хохотнул невидимка. – Это хорошо. Люблю позитивных. И правильно – какой смысл киснуть, когда в любой момент можешь отбросить коньки? Снимай куртку.

Кожанка полетела на пол.

– О-о, «Томми Хилфигер»? – протянул весельчак, – хорошая марка. Руки за голову и повернись на сто восемьдесят.

Джи молча подчинился. Лестничный пролёт внизу тонул во тьме, блестящая полоса прожекторного света слепила, отражаясь от напольной плитки. Дыхание незнакомца оставалось раздражающе спокойным, пульс и не думал частить – невидимка со стволом явно считал, что контролирует ситуацию. Джи поморщился. Слишком сильно приходилось концентрироваться на услышанном, чтобы понимать цветистую русскую речь. Он мог что-то упустить. Что-то важное в окружающей обстановке…

– Превосходно. А теперь клади на пол то, что принёс.

– Надеюсь, ты не пристрелишь меня, когда я опущу руки?

Впереди, за сверкающей полоской, в чёрном провале притаились Ю и Йонс – сердце китаянки отстукивало секунды, пульс мальчишки бился вспугнутой птицей. Невидимка не слышит их. Он – всего лишь человек. Вероятно, с очками ночного видения, и уж совершенно точно – с солидной пушкой в руках. Но при всём этом – просто человек. Мясо по ту сторону.

– Я пристрелю тебя, если не сделаешь, что я сказал, – спокойно пообещал голос. – Клади подарок на пол и три шага вперёд.

– Мы не договаривались о подарке. Ты обещал Йонсу деньги.

– А ты нанялся его опекать? – удивился невидимка, – да ты кто вообще такой? 

– Уговор был на передачу из рук в руки, – Джи чувствовал, как в глазах появляется резь – проклятый прожектор слепил, превращая в непроглядную тьму всё, что скрывалось за белым лучом.

– О, и поэтому я сейчас говорю с тобой! – театрально воскликнул невидимка, – с тобой, а не со стариной Йонсом, который должен был лично явиться сюда!

– Из рук в руки, – повторил Джи. – Я не вооружён, как видишь. Подойди и возьми.

– Ай-яй-яй, – расстроился весельчак, – разве тебя не учили, что споры под прицелом сокращают жизнь?

– Я жду.

Секундная заминка. Холодная капля пота скатилась вдоль позвоночника.

– А назови хоть одну причину, почему бы мне просто не прикончить тебя и не забрать свою коробочку конфет?

– Она не твоя, – ещё одна капля щекотно сползла вниз, – пока – не твоя. Более того – ты даже не знаешь, как она выглядит. Но я покажу, как уговаривались. Подойди и возьми.

На этот раз заминка длилась дольше. Лопатки заледенели – стоя спиной к невидимке, Джи почти физически ощущал направленный между них ствол. 

Сзади быстро зашептали, послышалась возня. 

– Стой и не шевелись, – наконец произнёс весельчак, – пока я не скажу.

За спиной раздались негромкие шаги. Джи усмехнулся уголком рта. Жадность кого угодно делает сговорчивым.

Суетливый стук пульса приближался. Расчёт оказался верен – человек с пушкой решил послать вперёд своего трусливого друга. Джи едва заметно повёл плечами, чувствуя, как дрожат натянутыми струнами жилы. Трусливый должен оказаться тем, кто знает нужное. В чьих венах течёт нужная кровь. Если же нет… Если нет – всё несколько усложнится.

– Медленно достань то, что принёс, – веселье в голосе невидимки словно испарилось, – возьми в одну руку и вытяни её назад так далеко, как сможешь. Не оборачивайся.

– Ого, да вы меня за гимнаста держите, – пробормотал Джи.

Бешеная дробь пульса прямо за спиной. Шаг, полшага – нарастающий грохот ударов поглотил ответ невидимки. Джи медленно опустил руки. Поддёрнул левый рукав и расстегнул ремешок SMP. Стиснул прохладный скруглённый корпус и так же медленно отвёл руку назад.

Холодные подрагивающие пальцы коснулись раскрытой ладони, выхватывая Крошку. Ремешок мягко скользнул меж пальцев – и в эту долгую-долгую звенящую секунду Джи сжал кулак и повернулся.

Расширенные глаза уставились прямо на него. Тощий и длинный как жердь парень ещё пытался тянуть ремешок, но растерянность в его взгляде уже сменялась ужасом. А потом прозвучал первый выстрел.

Джи рванул парня к себе, закрываясь его хлипким телом. Долговязая фигура дёрнулась – раз, другой, третий, когда с влажным звуком пули вошли в её спину. Резкий густой запах крови на мгновение ослепил, заполнив собой всё вокруг. Джи прижался к обмякающему телу и, падая вместе с ним, впился зубами в липкую солёную кожу.

… Грязный серый кирпич. Бетонный забор; фиолетовая плёнка на окнах. Тошнотно-зелёные стены… Дальше, дальше – бесконечные нитки рельсов; две, четыре, шестнадцать, тридцать две… Назад… Снова стены, замызганные, мутные стёкла, белёсый прямоугольник на месте таблички с адресом… Внутрь…

… Терминалы, терминалы, ряды новеньких корпусов между облупленных перегородок… Хлопья болотной краски на клавиатуре… Двенадцать белых букв и цифр…

… Доступ разрешён.

Оглушительный треск ударил по ушам, выдёргивая из видения. В голове лопнула какая-то тонкая звенящая струна. Джи судорожно втянул воздух и закашлялся.

Грудь разрывало болью, словно он забыл, как дышать. Сверху навалилось распластанное мёртвое тело. Джи столкнул с себя мешок дохлой плоти и сквозь шум в ушах отчётливо услышал щелчок передёргиваемого затвора.

---

[1] Скополамин – алкалоид, обладающий седативным эффектом; также используется как «сыворотка правды».

Благодарю за внимание! Возможно, вас заинтересует: